Домой! Дождались!

       Домой! Дождались

       Весной 44-го года среди эвакуированных ленинградцев прошел слух, что можно возвратиться к месту прежнего жительства. Для этого необходимо получить официальный вызов. До войны мы жили в Тосненском районе Ленинградской области, и мама послала в Тосно просьбу об оформлении вызова. В июле месяце мы вызов действительно получили. Нашу радость трудно описать. В то же время, мама сильно волновалась, – как добираться домой, где там жить. И хотя по вызову документы на проезд оформлялись бесплатно, все равно были нужны деньги на дорогу, а их-то, как раз у нас и не было. Начали продавать вещи и кое-что из одежды. Помню, было жалко, что продали мой почти новый тулупчик из овчины. Зимой, даже в лютый мороз в нем было и тепло и свободно. Совсем неожиданно нам повезло. Из Ленинграда приехала женщина, уполномоченная вывезти ленинградцев из совхоза и соседних деревень. Вера Ивановна пригласила ее остановиться в нашем доме. Звали эту женщину Мария Федоровна Тирик. В совхозе с желающими вернуться она разобралась довольно быстро, а потом еще некоторое время разъезжала по деревням, разыскивая ленинградцев. Мария Федоровна посоветовала нам немного подождать и уехать со всеми вместе. Конечно же, мама согласилась, только попросила оформить нам проездные документы до станции Угловка (это в Новгородской области), где жили Нагулины. К тому времени мы с ними об этом списались. Уезжали из совхоза не все. Остались Вера Ивановна с сыном в ожидании, когда Николай, уехавший незадолго до этого на родину, выхлопочет им вызов, остался Коля Саломеев.

       В назначенный день подъехал грузовик-полуторка, в кузове которого уже сидело несколько человек из соседних деревень. Люди в кузове вперемешку с чемоданами и мешками. Стали погружаться и совхозные. Набился полный грузовик. Все наше имущество поместилось в двух чемоданах, небольшом тючке, да еще в заплечном мешке с запасом пищи. Как ехали до Красноуфимска, совсем не помню. В Красноуфимске погрузились в товарный вагон с нарами, который прицепили к проходящему пассажирскому поезду и повезли в Москву. Там наш вагон отцепили и отогнали куда-то на сортировочную станцию. На путях множество составов из товарных вагонов; я иду вдоль одного из них и вдруг вижу под одним из вагонов большущее красное яблоко. За все время пребывания в совхозе я не пробовал яблок и помню мучительную дилемму, – взять его или не взять? А вдруг оно отравлено врагами и подброшено? Соблазн, все же, пересилил опасения, и я достал яблоко и съел. Ничего. Остался жив!

       Наконец наш вагон ночью перетащили на запасные пути Ленинградского вокзала, и мы расстались с Тирик. Оформив по нашему вызову билет до станции Окуловка (в Угловке поезд не останавливался), вечером мы с мамой уже ехали в пассажирском поезде к Ленинграду. Наши места в первом от головы поезда, вагоне.

       К середине следующего дня проводница сказала, что подъезжаем к Окуловке и, что поезд стоит там недолго, нужно выходить из вагона побыстрее. И вот поезд останавливается, кто-то помогает нам выгрузить чемоданы и мешки. Все, – приехали! Поезд ушел, и мы остались на путях одни. Теперь нужно перетащить вещи до вокзала, который виден вдалеке, и узнать, когда отправляется пригородный поезд до Угловки. Нести все чемоданы и мешки сразу нам не по силам, и мы переносим их поодиночке: перетащим один чемодан метров на 20, идем за другим. Несколько часов ожидания, и мы едем в обратную сторону, в Угловку. Оттуда до поселка, где жили Нагулины, еще 3 км.

Дополнение. Недавно получил письмо от жителя Месягутовского совхоза В.Гаврилова, в котором он сообщает, что обнаружил мои воспоминания о совхозе и теперь весь поселок читает их. По моей просьбе он прислал мне несколько фотографий совхозного поселка и окрестностей. Прислал фото Н.Саломеева (скончался в 1970 г.), сообщил адрес сына М.Нехороших и др. Печально, но березовой рощи в поселке уже нет - давно вырубили на дрова и на месте рощи насадили елки.