авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Vladimir_Zhestkov » Держи красный!

Держи красный!

01.10.1992
Варшава, Польша, Польша

     Произошло все это в нашу самую последнюю поездку в Польшу.  Сима давно уже могла перебраться в Финляндию, но еще продолжала жить в России. Папа ее финном был, вот она по программе воссоединения нации, которую финское правительство многие годы реализовывало, и получила такое разрешение для переезда на постоянное место жительства. Отъезд свой она постоянно откладывала, ждала, когда завалы ее товара в магазинах подсократятся и можно будет оптом кому-нибудь по дешевке спихнуть остатки. В это время у меня появилась потребность срочно съездить в Варшаву, вот Сима и решила с нашей с Лешкой помощью напоследок часть товара обновить, уповая, что на "свежачка" народ сбежится и вместе с ним продастся и еще что-нибудь. Надо сразу отметить, что в Симе соединились лучшие черты двух народов – рискованность, свойственная нашему менталитету, каким-то непостижимым образом сочеталась со степенностью и осторожностью северных народов. Поэтому, уже решив, когда и зачем мы поедем, она все-таки провела опрос народонаселения и даже заказами обросла. Сразу же замечу, что рассчитала она все точно, как задумала, так и получилось.

 

     Ехали мы втроем в четырехместном купе, с собой не везли уже ничего, другие времена настали, поэтому ехали как баре - мы с Симой внизу, ну а Алексея, как самого молодого, мы наверх определили.

 

     В Варшаве нам тоже долго мучиться не пришлось, все было заранее обдумано и присмотрено, оставалось только пробежаться по нужным фирмам, вернее по тем адресам, где нужный товар имелся, денежки заплатить и все.

 

     Не помню, как это получилось, но на Варшаву Всходню, так вокзал в польской столице называется, что в переводе на наш родной означает Варшава Восточная, автобус с той  группой, где и мы числились, приехал последним. Грузчики с тележками на варшавских вокзалах в большом дефиците были, и, конечно, всех их уже задействовали наши предшественники, и они перевозили с привокзальной площади к вагонам груды разнообразнейшего товара. Варшавские грузчики подобно муравьям успевали выполнять огромный объем работы. С площади постепенно исчезали кучи  сумок, коробок, бесформенных тюков, и всего такого прочего, и она начала возвращаться к своему привычному, полусонному состоянию. Тем большее внимание случайных прохожих привлекала гигантская не уменьшающаяся, а наоборот постоянно растущая гора - это грузовички, до тех пор без дела стоявшие на площади, начали разгружаться под пристальным взглядом хозяйки этой горы – Симы.

 

     Мы с Алешкой уже избегались все в попытках найти хоть одну свободную тележку, и вот наконец одна освободилась. Грузчик, нагрузив на нее пару кухонных гарнитуров в полностью разобранном виде, потащил телегу ко второму вагону, в котором мы сюда приехали, и домой тоже должны были им добираться. Сбросив все это добро у двери, я пошел искать девицу, размещающую всех по вагонам, чтобы узнать в какое купе начинать погрузку. Пока я искал, грузчик  обернулся еще один раз, и они с Лешкой уже закончили все снимать на перрон. Но нашедшаяся в это же мгновение девица заявила, что все переиграно, и едем мы в вагоне номер 9. Такое бывало уже не раз, нас это ни сколько не удивило, а вот огорчило сильно, поскольку вынудило переделывать, пусть и часть, но уже выполненной работы. Я помчался перехватить тележку, поскольку подъезжать к головным и хвостовым вагонам надо различными дорогами. На площади стояла Сима и смотрела, как ее вещи грузили сразу на четыре телеги.

 

     - Сима, мы опаздываем, - сразу же закричал я своей размахивающей руками подруге, которая умудрялась одновременно давать указания сразу четырем тележечникам.

 

     - Куда они без нас денутся, - отмахнулась от меня Сима.

 

     Не стал я развивать эту тему, прекрасно осознавая, насколько она опасна и в какие дебри может нас завести, поэтому просто закричал еще громче, но уже обращаясь к грузчикам:

 

     - Панове, за мной, у нас вагон девятый.

 

     - Девятый так девятый, нам без разницы, - сказал один из тех, кого я только что благородным именем назвал.

 

     На перроне практически никого не осталось, только у второго вагона маячил Алексей на фоне коробок с мебелью, да еще несколько человек затаскивали в вагоны последние сумки.

 

     - Леша, беги к девятому, - заорал я.

 

     Алексей, переместившийся к девятому вагону, начал затаскивать вовнутрь коробки и тюки, запихивая их в купе, а я вместе с грузчиками вернулся на площадь. Создалось впечатление, что гора упорствует, не желая уменьшаться, ведь четыре свежезагруженных телеги существенного урона ей не нанесли.

 

     Мы успели сделать еще две ходки и когда вновь ехали по противоположному перрону с грузом, я заметил, что все проводницы дружно подняли руки с желтым флажком.

 

      - Держи красный! – завопил я изо всех сил.

 

     Проводницы так же дружно, хорошо отрепетированным жестом, выбросили вверх свернутый красный флажок, но попрошествии нескольких секунд, осознав, что угрозы нет никакой, опять начали поднимать желтые флажки.

 

     Я опять изо всех сил заорал:

 

     - Красный держите!!! – на что та проводница, мимо которой я пробегал, заметила:

 

     - Ой, парень, сейчас толстый пан придет, тебе не поздоровится.

 

     - Девочки, вы лучше красный держите, пока мы все не привезем и в поезд не затащим.

 

     На платформу из всех вагонов начали выскакивать люди, некоторые подошли к нам и стали помогать Лешке таскать вещи. В тот момент мне уже на все было наплевать, а уж на какого-то неизвестного "толстого пана" тем более. Я решил, что Сима там, на площади, прекрасно разберется одна,  взял одного из грузчиков и поехал ко второму вагону, ведь там груз так и лежал, оставленный на произвол судьбы.        

 

     Пока мы с грузчиком укладывали коробки на тележку, к нам медленно приблизился дежурный по вокзалу, действительно очень упитанный пан, одетый в форменный костюм, с фуражкой в руке. Он с живым любопытством посмотрел на то, как мы начали толкать тележку, затем перевел взор на целую цепочку телег, двигавшихся по той стороне перрона, и спросил на очень хорошем русском языке:

 

     - Пан, а что это ты хулиганишь?

 

     - Пан дежурный, - ответил я – и вовсе никто не хулиганит, просто вещей у всех много, тележек и грузчиков не хватает, вот мы и не успели. Там на улице еще целая гора лежит  и все это необходимо сюда перевезти да в вагоны загрузить.

 

     - А пан знает, что ему штраф придется заплатить? – и, увидев мой кивок, задал следующий вопрос, - И что, пан согласен заплатить сто долларов штрафа?

 

     Получив лаконичный положительный ответ, пан, к изумлению всего собравшегося народа, вдруг заявил:

 

     - Тогда грузи, сколько хочешь, - и так же медленно и вальяжно пошел назад.

 

      Прошло не более получаса, вещей на перроне практически  не осталось, и добровольцы пытались затащить в вагон последние три длинные, но тонкие, картоном обернутые, задние стенки кухонных гарнитуров. Купе было забито под завязку, последнее, что в него влезло, был огромный, я таких больше никогда в жизни не видел, плюшевый, или из какого-то подобного материала изготовленный, коричневый медведь. Цвет его шкуры был такой же, как и у настоящего зверя, а уж увидев его слегка приоткрытый, как бы в легкой улыбке, рот, ни в жизнь не поверишь, что это всего-навсего детская игрушка. Мишка был по-настоящему огромным, его рост составлял метр сорок, какая-то любящая мамашка заказала Серафиме для своего чада самую большую игрушку, какая только на свете бывает, вот Сима и постаралась. Медведя в купе удалось запихать, но при первой же попытке приоткрыть дверь, он тут же пытался оттуда выбраться, для начала выбрасывая на волю лапу с явной целью угодить кому-нибудь в нос. Два нерабочих тамбура, один в нашем вагоне, а другой в соседнем, были забиты под потолок плотно уставленными коробками с деталями мебели, для прохода праздно шатающихся пассажиров оставался лишь узкий проход. В коридоре вдоль всего вагона, частично закрывая окна, стояли тонкие-то тонкие, но уж больно их много было, коробки с мебельными боковыми и задними стенками. Отдельной пачкой, обклеенные со всех сторон красными, сразу же бросающимися в глаза, бумажками с надписями "Осторожно" на множестве языков, чтоб даже неграмотному было понятно, были размещены застекленные фасады десятка кухонь. Проводницы специально приходили из других вагонов посмотреть на это чудо.

 

     - Ну, Надька, в историю ты попадешь со своими пассажирами, - обратилась одна к своей подруге, работавшей в нашем вагоне, смешливой, пухленькой и очень шустрой девице двадцати с небольшим лет, - смотри, ревизоры смоленские спуску тебе не дадут.

 

     - А, ерунда все это! С такими, как они, не страшно - видели, как толстого пана приструнили, а уж, сколько он нам крови всем попортил.

 

     При этих словах сразу же вспомнилась заключительная сцена на перроне Варшавы Всходней. Дежурный возник как из-под земли именно в тот самый торжественный момент, когда первую коробку с задними стенками удалось, наконец-то, затащить в вагон. Дальше все было проще, принцип затаскивания найден, значит, и с остальными так будет.

Пан стоял, с любопытством наблюдая, как здоровенный наш приятель, по имени Андрюшка, играючи крутил длинную, чуть ли не трехметровую коробку, при каждом повороте все дальше и дальше пропихивая ее в вагон.

 

     - Ну вот, последняя осталась, - сказал я дежурному, одновременно протягивая тому зеленоватую небольшую, но очень ценимую во всем мире бумажку, на которой было написано крупным шрифтом короткое словосочетание – сто долларов.

 

     Пан взял купюру, поднес ее поближе к глазам, покрутил со всех сторон, как бы обнюхивая или проверяя ее подлинность, а затем открыл тоненькую кожаную папочку, казалось бы насмерть приросшую к его подмышке, достал незаполненный бланк, и вопросительно посмотрел в мою сторону.

 

     - Пан, зачем нам эти формальности, бумажки там всякие писать, отчитываться потом, отвечая на множество вопросов "зачем" да "почему", мы вам вполне доверяем, давайте закрывайте свою бухгалтерию, большое вам спасибо, ехать пора.

 

     Лицо пана, в то время пока я все это говорил, оставалось каким-то безучастным, хотя видно было, что это спокойствие наигранное, но зато мои последние слова, про бухгалтерию, которую закрывать пора, резко его изменили. Пан заулыбался, пожал мне руку, сказал, что с удовольствием еще встретится с нашей "такой веселой компанией" и махнул своей папкой, давая сигнал к отправлению. Опять мелькнули желтые флажки у каждого вагона и поезд начал свой путь на родную землю.

 

     В Бресте к нам подцепили вереницу пустых вагонов, куда убежало большинство наших соседей из соседних купе, так же под самую завязку, забитых разнообразнейшим товаром, но им было неизмеримо проще, они попросили проводницу их купе запереть и все. Мы же оказались привязанными к коробкам. То и дело приходилось выбегать в тамбура и смотреть все ли там в порядке, пока Лешка, не раздобыв где-то рулон цветного скотча, опутал обе кучи таким образом, что вытащить хоть что-нибудь стало невозможно без нарушения целостности всего сооружения.

 

     Ну а до того само собой прошли все пограничные формальности. Поляки гуляли по вагону, весело посмеиваясь и чуть ли не пальцами на нас троих показывая. Наши погранцы, как всегда играючи, проштамповали паспорта и ушли, не обращая на нас видимого внимания. Правда, старший наряда, открывая дверь в купе, чтобы убедиться что там никто не прячется, едва смог увернуться от медвежьей лапы, пытавшейся дать ему хорошенько по "кумполу", как любила говорить моя бабушка.

 

     - Бабушка, ну почему "кумполу", ведь правильней, наверно, куполу? – спрашивали мы всегда у нее.

 

     - А где вы видели купол вместо головы человечьей? – отвечала она, - Вот так то, поэтому пусть будет "кумполом", мне так приятней.

 

     Так вот, старший наряда, увернувшись от лапы, опять запихнул ее в купе и, закрыв дверь, внимательно так посмотрел на нас троих:

 

     - Вы мне гарантируете, что там ничего живого нет?

 

     - Конечно, нет, медведь никого чужого не потерпит.

 

     - Мне не до шуток, - сказал пограничник, - чем вы можете подтвердить, что там людей нет?

 

     Я достал полусотенную долларовую купюру и спросил:

 

     - Такой вот документ вас устроит?

 

     Не разглядывая и не обнюхивая ее, он также ловко, как с дверью обошелся, убрал и деньги, причем мне даже не удалось понять каким именно образом, просто вот сейчас в его руку перекочевала из моей некая бумажка и тут же исчезла. Ловко это у него получилось, даже желание возникло достать и дать  ему еще одну такую же, только чтоб он принцип показал, как это она исчезает, но я это желание в корне подавил, а то на всех остальных желающих может бумажек этих и не хватить.

 

     Еще легче в смысле уговоров оказалась конструктивная беседа со славным представителем доблестной когорты таможенного воинства. Тот сразу же объявил, после того как объем перевозимых через границу грузов уточнил:

 

     - Это вот вам обойдется, - он немного подумал и произнес, - в тысячу долларов таможенной пошлины, - а затем, после еще после небольшого раздумья, добавил, - если ее платить в кассу.

 

     - Ну, а если без оформления, в пару сотен мы, может быть, уложимся? – заглядывая таможеннику в самые глаза, спросила Сима.

 

     - Ну, если совсем без оформления, и если без претензий потом, то может и уложитесь.

 

     - Вот и ладненько, - Сима вложила в руку защитника экономических интересов нашего с вами государства две бумажки, тот положил их в карман и перешел к следующему купе.

 

     В вагоне после Бреста осталось совсем мало людей, но от этого места, где мы могли бы хоть капельку посидеть, не прибавилось. Сбегали мы по очереди в вагон-ресторан, хоть немного подкрепиться, вот и все развлечения. Спасибо проводнице, вначале она так на пару минуток нас позвала к себе в купе посидеть да чайку попить у нее же купленного, а затем вообще рукой махнула и свое купе, для отдыха проводников в вагонах дальнего следования предназначенное, открыла. Оно-то поудобней оказалось, жаль поспать там нельзя будет, ее за это с рейса снять могут, все же привыкли за всё деньги с пассажиров драть, вот никто и не поверит, что она просто человек хороший и с хорошими же людьми своей полкой запросто так поделилась.

 

     Поэтому, когда ночь наступила, мы прямо на полу, дорожкой стандартном прикрытом в вагонном коридоре, и улеглись спать, усталость накопилась немыслимая, поэтому заснули сразу же. Разбудили меня громкие голоса:

 

     - Так, это что за безобразие? "Зайцев" возишь, мы тебе покажем сейчас, - от этих слов сон пропал моментально.

 

     Я приподнял голову, надо мной стояла женщина в форменной одежде с портфелем в руках. Рядом, как на подтанцовке, что-то вытворяли своими ногами еще две, помоложе.

 

     - Вот на них проездные документы, - чуть не плача, проговорила наша проводница.

 

     - Я тебе покажу проездные документы чужие подсовывать, ты у меня надолго это запомнишь, - поток брани нарастал и нарастал. На девочку было жалко смотреть. Пришлось встать мне:

 

     - Так, вы кто такие? Кто вам дал право так с людьми разговаривать? Ревизоры говорите, Смоленского направления, говорите. Документы быстро предъявите. Леша, будь другом, фамилию спиши, вот этой горластой, завтра в МПС справочки наведу. Видит, люди отдыхают, место у нас занято нашими вещами, с таможней и границей все вопросы урегулированы, так тут хай подняла. Тюрина, говоришь, твоя фамилия, угрожать, значит, проводникам привыкла. От многих слышал жалобы, все в свидетели пойдут. Времени не пожалею, но по ночам вы, гражданочка, теперь под теплым бочком мужа своего спать будете, с работой придется расстаться. Я это вам гарантирую.

 

     Багровое от гнева лицо ревизорши моментально стало мертвенно белым, кровь отхлынула от него с такой скоростью, что возникло даже желание посмотреть, а не на пол ли она вся вылилась. Женщина пыталась, что-нибудь сказать, но я ей не давал:

 

     - Узнать хотите, кто я такой, в кадрах вам это объяснят, когда за трудовой придете. Моду взяли на беззащитных людях свою власть показывать. Извинитесь перед человеком лучше и по добру, по здорову дальше гуляйте, только спокойней надо, нервишки свои засуньте куда-нибудь, а девочка мне потом позвонит, скажет, что да как.  

 

      В Москву приехали вовремя, встречал нас Мишка Дорохов, мой хороший приятель, ныне, к сожалению, давно усопший, со своими четырьмя сыновьями, один из которых небольшой грузовичок приобрел и частным извозом занялся, вот отец ему и нашел клиентов.

 

     Ну, а девушка та, проводницей, которая работала, так мне и не позвонила, хотя я ей телефон свой и оставил.

Опубликовано 30.03.2020 в 20:13
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: