Датский дневник - 14

О работе.

04 сентября.  Работа здесь организована так: каждый приходит, когда хочет, и уходит тоже. Никакого уставного времени присутствия не предусмотрено, однако почему-то студенты—дипломники и аспиранты обычно торчат на работе с девяти до девяти вечера (с огромными перерывами на обед, кофе, и т. д.). Начальник появляется эпизодически, иногда он сидит в своем офисе, но чаще отсутствует по особо важным начальственным делам. У каждого сотрудника есть свой офис с компьютером и книжными полками, а также табличкой на двери. У меня офис с одним соседом, и как я понял, здесь существует четкая иерархия — студенты сидят в офисах по четыре человека, аспиранты — по трое, адъюнкты (это мое звание, по-английски — Assistant Professor) — по двое, а начальники, естественно, поодиночке.

Основная работа делается в лабораториях. Они размещены в подземных помещениях (назвать подвалом эту красоту язык не поворачивается) — из соображений виброзащиты, термостабильности, и, кстати, прочности пола. Тяжеленное оборудование половины здешних лабораторий никакие другие этажи не выдержат… Площадь подземных этажей, как у айсберга, в несколько раз больше площади наземной части здания. Однако в нашей лаборатории оборудование не масштабное, но очень и очень дорогое — стальные оптические столы три на полтора метра и на них сотни оптических элементов на подвижках. Один такой пока пустой стол выделен мне под будущую установку.

В каждой комнате, кроме оптических столов, есть несколько обычных пластиковых, на них стоят компьютеры, которые по преимуществу заняты громким проигрыванием рока и джаза с сетевых дисков и интернет—радиостанций, лежат вперемешку инструменты, остатки вчерашних бутербродов, охапки бумаг, бутылки из-под колы и уникальные образцы, в общем, сразу чувствуешь себя, как дома. Интересно, что инструмент общий, соответственно, все ходят и друг у друга его непрерывно тырят, ровно как при коммунизме. Еще в институте есть разнообразные мастерские. Есть механическая мастерская профессиональная, где работают механики, а есть мастерская, куда может прийти каждый студент или сотрудник и сделать, что ему надо.

В отличие от лаборатории, в мастерской обычно поддерживается порядок, хотя, как мне сначала показалось, никаких надсмотрщиков там нет. Потом оказалось, что есть все-таки специальный дядька по имени Торбин, работа которого заключается именно и только в том, чтобы сидеть в этой мастерской и давать консультации студентам, а по пятницам еще и подметать пол. Просто дядька этот не часто на своем рабочем месте появляется. Станки там стоят самые разнообразные, и все здешние ребята очень лихо на них работают.

Вообще здешние аспиранты — молодцы. Они вкалывают по двенадцать часов в день, прекрасно владеют техникой эксперимента на всех уровнях — они способны произвести расчет и сборку оптических схем, изготовить все необходимые детали (они практически не обращаются к механикам, делая сами в мастерской все, что необходимо) и электронику, компьютеризировать эксперимент и обработать данные. Кроме того, все они владеют теорией, и все преподают. Я постоянно чувствую, что мне трудно держаться на их уровне — а в некоторых вещах просто безнадежно, но пока считаю, что и этот результат для начала неплох. Я не говорю о свободном владении английским плюс еще каким-нибудь языком, чаще всего немецким, которое для них — базовый факт, и до которого мне очень далеко. Вообще похоже, что у нас в России уши малость мхом поросли.

Есть в этом институте еще много интересных мест. Например, библиотека, куда можно зайти днем и ночью и взять книгу, оставив вместо нее записку, или поработать на компьютере. Есть еще холлы с мягкими креслами и столами, где целыми днями напролет, поставив на стол свои компьютеры—ноутбуки, термосы с кофе, коробки с бутербродами и обложившись огромными учебниками на английском языке, занимаются студенты.

Или столовые — здесь они называются «кантины». Кормят в них не очень плохо и, по здешним меркам, предельно дешево — обед обычно обходится в 30–40 крон. Это 4–5 долларов — в городе за те же деньги можно в лучшем случае съесть хот-дог без пива. Устроено все в столовой непривычно: сначала набираешь на поднос тарелки и чашки, потом в них накладываешь еду. Сколько положишь, столько и ладно. Есть целая стойка с салатами — креветочные, оливковые, салаты из крохотных, в сантиметр, помидор и так далее — смесью этих салатов можно набивать тарелку в любых пропорциях. Когда подходишь к кассе, кассирша наметанным глазом определяет состав и количество жратвы на тарелке и оглашает вердикт.

Я, однако, заметил, что сколько и чего бы я ни брал, итог получается примерно один. Возможно, кассирша оценивает не еду, а платежеспособность клиента. Дороже всего обходится безалкогольное питье к обеду — бутылочка кока-колы, к примеру, стоит почти 2 доллара — в два раза дороже бутылки пива! Все, однако, пьют колу — пить пиво за обедом не принято, считается, что оно снижает работоспособность. Многие приносят с собой в столовую бутылочки с водопроводной водой или коробки с бутербродами.

По пятницам после обеда в кантине открывается Fredagsbar, пятничный студенческий пивбар. Датчане ждут этого дня всю неделю, дисциплинированно и принципиально не употребляя с понедельника по середину пятницы вообще никаких спиртных напитков. В баре работает выбранная на год команда из трех-четырех студентов на общественных началах — денег им за это не платят, но на этот год «бармены» становятся самыми главными людьми на факультете, их благорасположения ищут и студенты, и преподаватели. Кружка пива здесь стоит 12 крон, что в три раза дороже, чем в России — но в городских кафе она стоит еще в четыре раза дороже, около 6 долларов!