Чем ближе к старости, тем меньше событий в жизни и тем меньше людей вокруг тебя. И дело не только в том, что они, то есть события и люди тобой пренебрегают, но и ты тоже все меньше к ним устремляешься: то ли силы экономишь, то ли накопленные за жизнь впечатления образовали слишком уж насыщенный раствор...Зато неотвратимо тянет к спутникам детства, отрочества и юности. Не очень понятно зачем, но хочется их разыскать, услышать, узнать, как прожили жизнь. Увы, процесс поисков оказался чреват множеством потерь. Вот и на встречу однокурсников, которую нельзя назвать традиционной, потому что произошла она в 2012 впервые за пятьдесят лет после выпуска, явилась едва ли половина курса. Правда, некоторые прийти не захотели: то ли из высокомерия, то ли, напротив, застыдились собственной несостоятельности, то ли просто оказались недосягаемы. Но многие и умерли. И в их числе любимая моя подруга Ленка Ордынская. А также умный и успешный Сережа Воловец, талантливая Нина Добина с ее библейскими очами...И многие другие.
Однако, наряду с печалью, встреча неожиданно принесла радость. Неожиданно, потому что я пошла на нее скорее из чувства долга (староста все же!) и с опасением столкнуться с маразматической старостью чужих мне людей. Ничуть не бывало! Во-первых, я почти всех не только узнала, но и удивилась их моложавости. Во-вторых, оказалось, что я их всех люблю, причем, даже тех, с кем во время учебы практически и не общалась. Почти все, в отличие от меня, сохранили верность избранной профессии: всю жизнь преподавали, занимались наукой, писали книги, защищали диссертации. Почти все после окончания Института уехали по распределению кто в Сибирь, кто на Сахалин, кто в Казахстан, причем, не в большие города, а в самую глушь. Каждый по очереди вставал из-за стола и очень коротко рассказывал о прожитой, в высшей степени достойной жизни. Остальные сверяли ее со своей собственной и сопереживали перипетиям. А официантки и обслуга маленького кафе у Курского вокзала, где мы встречались, покинув свои рабочие места, тихонько жались на лестнице и слушали, слушали.
А я? Довольна ли я своей судьбой? Ведь надо признать, что карьеру я не сделала: ни должностей, ни постов никогда не занимала. И меньше всего мне случилось заниматься как раз тем, чему я училась, последовательно продвигаясь в одном русле. Нет, я постоянно вторгалась на чужую территорию, где меня как правило не ждали, всегда начинала от нуля, будь то театральная и кинокритика, взаимоотношения Европы и Азии, французский театр, румынское и вьетнамское кино, литературный перевод...Не всегда по собственной воле меняла я профессии. Но как же интересно было осваивать новое и завоевывать в нем признание! Видимо, я люблю учиться, ну и самоутверждаться тоже, преодолевая трудности. Не без того.
Получается, что жила я не вглубь, а вширь, постоянно догоняя профессию, путешествуя в занятиях и в людях, как по странам, не следуя канонам и правилам, то есть, в достаточной степени вольно, без насилия над собой. Чего уж лучше! Что касается признания, то мне достаточно многочисленных случайных встреч с людьми театра, особенно во время поездок по провинции, когда незнакомые актеры, режиссеры подходят, чтобы напомнить сказанное мной много лет назад. Им это было важно и нужно. И старые статьи помнят. А однажды на каком-то фестивале я видела армянский спектакль, поставленный, в сущности, по моей статье о Дон Жуане. Приятно быть полезной.
Свободное копирование
