Некрасов, напротив, сутуловатый, заторможенный, чуть блаженный, говорил, растягивая фразу и как бы засыпая к концу ее. В отличие от неприступного с виду Аронова, Сева охотно общался с "народом", первым проявляя инициативу. Тем, кто вызывал у него доверие (а я входила в эту категорию), он предлагал поехать посмотреть художников. Во многом благодаря Севе, бескорыстному пропагандисту авангарда, я регулярно бывала в те и в последующие годы и у Рабина в Лионозово, и в Долгопрудной у Кропивницких, и у коллекционеров современного искусства. Все знали, что Сева живет в Малаховке, вроде бы без родителей, что у него нет никакого пальто (ходил в курточке), поэтому в зимние холода он нередко остается ночевать в здании Института. Время от времени мы скидывались со стипендии ему на пропитание. Стихов его, как и стихов Аронова, я тогда не знала. Разве что какие-нибудь шутливые строчки из многотиражки типа: "Часы меня не подводили, а я часы не подводил"...
Мы общались в течение многих лет после Института - просто по-человечески, по-дружески, и только во второй половине 60-х, когда я работала в Институте народов Азии и пригласила его на поэтический вечер, чтобы дать ему заработать 20 рублей, я услышала, как он читает свои стихи, странные, фонетические, зашифрованные. И тут же позвала его к себе домой, чтобы записать на магнитофон "для истории". Я тогда только что приобрела огромный магнитофон "Днипро". Сева записал целую программу, очень, кстати, хорошую, и читал прекрасно: "На острове Целебес очень нужен плебисцит...", "Торжок - какой же ты торжок, и Новый год - как новый год"...
Поневоле
Превратился воздух
В воду самое
Остаются
Против солнца сосны
Против солнца
Самолет
За лесами полдень
За горами
А мы все свои
Мы всплывали
В светлые слои
И
Загорали
Что же делать
Нет чудес
Я не первый не последний
Не какой-нибудь а средний
Ч то же
Можно жить и без
Можно пить
И даже есть
И ходить
И даже сесть
Только очень трудно спать
Снег да крыши
Вот опять
Завивается вихор
И срывается во двор
Вот у неба дрогнул край
Где-то движется трамвай
А на кухне дремлет газ
С газом нужен глаз да глаз
Безо льда и подо льдом
Утром вечером и днем
И сейчас наверняка
Под мостом течет река
Рябь застыла как раскат
Милицейского свистка
Ночью очень трудно спать
Ночью надо бы искать
Ночью надо бы ловить
Кто полез на белый скат
Кто задумал удивить
Всех соседей поутру
Подбежать остановить
И сказать
Послушай друг
Ты не первый не последний
Ты такой как я ты средний
Значит можешь жить и без
Знаю - без не интерес
Только нынче подождем
Нынче речка подо льдом
Все устроится и днем
Пусть себе идет трамвай
И потом
Жить не можешь
Это врешь
Врешь
Сам собой
Ты не помрешь
Не помрешь
Сам собой ты не помрешь
А трамвай тут не при чем
Светят фары на театр
И снежинки летят
А пока они летят
Они здорово блестят
Опускается снег
Точно вертикально
И ложится везде
Где горизонтально
Дворники кидают снег
С крыш
Чудаки гуляют
Без лыж
Какие-то милые, нисколько не агрессивные стихи. Потом на эту же пленку я записала еще нескольких "подпольных" поэтов и хранила в укромном месте. А, когда наступили лучшие времена, уже и магнитофонов таких не было, и пленку прокрутить стало не на чем.
Свободное копирование
