авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Michael_Bortnikov » Снова Измаил. Плавпрактика на Дунае

Снова Измаил. Плавпрактика на Дунае

05.06.1965
Измаил, Одесская, Украина

Прошел год, закончился третий курс, курсантов опять, как и год назад, стали распределять на двухмесячную плавпрактику. Практика должна была снова быть групповой, причём, согласно учебной программе, проходить в этот раз  на паротурбоходах, судах с современной, как тогда считалось, паросиловой установкой. В шестидесятые годы топливо было дешёвое, и предполагалось, что большинство судов будущего будут иметь именно паротурбинные установки.

 

Особенно актуальны такие установки были в СССР. Во-первых подобные суда строились у нас в стране, сухогрузы типа «Ленинский комсомол» – в Херсоне, с 1959 года, а потом и в Николаеве, а более крупные суда,  танкера типа "Пекин" и "София" – на Балтийском заводе в Ленинграде. И паровые котлы, и турбины, кстати, очень надежные, Балтийского завода, - всё было отечественного производства, а значит, более дешёвое.

 

Во-вторых, суда, возившие военные грузы на Кубу, должны были иметь большую скорость и возможность даже эту скорость форсировать в случае необходимости. Дизельные двигатели перегружать было чревато авариями, а вот турбины перегрузку допускали. Скорость «Комсомолов», и без перегруза, составляла девятнадцать узлов, сейчас так грузовые суда не ходят.

 

Групповая практика была для наших курсантов организована на паротурбоходе «Варшава», но, конечно, количество практикантов было ограничено количеством мест в спасательных шлюпках. Поэтому, как и в прошлом году, зять начальника училища,  доцент кафедры автоматики и электроники Анатолий Егорович Пасс, оформил группу практикантов под своё крыло, на этот раз уже восемь человек. И поехали мы с ним опять в Измаил.

 

Не надо думать, что кто-то сильно возражал. Я, по крайней мере, о практике думал меньше всего. Зато Измаил, с которым я уже был хорошо знаком, меня очень привлекал. Замечательные у меня о нём воспоминания остались. И межрейсовый дом моряков, где мы расположились, и узкие тенистые улочки города,поднимающиеся от реки вверх параллельно центральной улице Суворова, с их фруктовыми деревьями, и читальный зал библиотеки, и танцплощадка МДМ, и пляж на Дунае, и весь город, небольшой, уютный, с красивыми, приветливыми девчонками, очень мне нравился.

 

Я и сейчас ещё люблю ходить пешком. А уж в то время! В новостройки я не забирался, но старую часть города, примыкающую к Дунаю, исходил вдоль и поперёк. И не один, как вы, конечно, догадываетесь. Случилась у меня там симпатичная девушка, только что закончившая педучилище, с которой мы и на пляж ходили, и на танцы, и в саду заброшенной церкви на траве любили поваляться, как в той песне: « В нашем саде в самом заде вся трава помятая. То не ветер виноват, всё любовь проклятая». Правда, целуясь с моей подругой до одурения, обещаний мы никаких не давали, в любви друг другу признаваться не спешили. Видно, для обоих такие слова обязывали больше поцелуев.

 

Конечно, мы и с ребятами нашими вместе развлекались. Ходили на танцплощадку, бывало, отлавливали местных девчонок и раскручивали их на большую сковородку жареной картошки. Готовили они дома, а приносили в МДМ. Не часто, конечно. Помню два таких случая всего. По утрам мы являлись в отдел кадров, убеждались, что  никому не нужны, а потом шлялись, кто где, часто на городской пляж ходили.

 

Любимой книгой нашего поколения являлся, конечно, роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев».  Мой друг  и  соученик, ленинградец Юра Фокин, тоже посланный в Измаил, всегда возил эту книгу с собой, любил её перечитывать и называл её  «Источник мыслей». Мы с ним были поражены, что моя образованная подруга, начинающая учительница, знаток классики, не слышала о «Двенадцати стульях». Помню даже, где это признание произошло: на борту старой баржи, стоящей рядом с пляжем на вечном приколе. Ну, и мы её, конечно, просветили.

 

С самого начала в отделе кадров нам пообещали, что всех нас, по одному, со временем, направят работать в штат, мотористами на разные суда. Так и вышло: один за другим ребята начали уходить в рейс. Всех восьмерых я, конечно, не назову, но помню Славика Коновалова, Лёню Хрусталёва, Сергея Головкина, направленного на буксир-толкач «Вена», Володю Колпакова и Юру Фокина, попавших на дунайские,  паровые ещё буксиры, с колёсными движителями, - вместо привычных сейчас винтов.

 

Я проводил всех семерых однокашников  одного за другим, и остался один. Было немного обидно, но я не скучал. Навестить  меня  приехал друг, Володя Данилов,  из Ростова, в то лето отдыхавший в Одессе, я его соблазнил рассказами о том, что в МДМ можно иногда по случаю дёшево купить у моряков хорошие вещи. Случилось, правда, прямо противоположное, нас с ним немного обокрали. Течение Дуная  очень сильное и быстрое, скорость его даже в низовьях реки больше метра в секунду. А мы, будучи на пляже, забавлялись с буйком, ограничивающим зону заплыва. Я  заметил, что, уцепившись рукой за буёк и закрыв глаза, можно легко представить себя схватившим за хвост дельфина. Вова ухватился за буёк с другой стороны и как-то так вышло, что мы поплыли по течению вместе с буйком, и выплыли уже в пограничной зоне. Долго там пришлось объясняться, но что с нас можно было взять? Отпустили, конечно, проверив, что числятся такие по месту жительства. Мы и без этого пострадали. Вещи наши на пляже переполовинили. Пришлось ехать в Одессу, пополнять гардероб.

 

Я познакомился со многими измаильчанами и измаильчанками, и, честно сказать, не скучал. Денег только не хватало, но новые друзья меня иногда в гости приглашали, подкармливали. Близко я сошёлся с братом и сестрой Лисовскими. Света была на год меня старше, а Валентин – на год младше. Отец их был капитаном дальнего плавания, да и мать была морячкой,  а квартира  удобно располагалась  на улице Дунайской, и в ней было, что посмотреть, и послушать. Старые пластинки Александра Вертинского и  Петра Лещенко проигрывались на старом же патефоне. Некоторые песни я знал раньше, и даже хорошо знал, многие услышал впервые. Вертинский в то время у нас был почти не известен. С Лисовскими я потом не раз встречался, поэтому и запомнил их хорошо.

 

Много знакомых я приобрёл на баскетбольной площадке, которая в Измаиле располагалась очень удобно, в сквере в центре города. В баскетбол я играл с пятого класса, больших успехов не достиг, но играть любил, и три раза в неделю ездил на тренировки, играл за сборную училища и за «Водник». И здесь, обнаружив площадку, и увидев трех ребят, моего, примерно, возраста, присоединился к ним с удовольствием. Поиграли на одно кольцо два на два. Оказалось, что все трое – измаильчане, но не живут в городе. Один из них, Иван, был студентом Одесского Технологического  института, Алик  учился в Ленинграде, в институте связи, Олег  работал на острове Диксон. Играли мы все примерно в одну силу.

 

Через час, наверное, на площадке появилась какая-то команда – в форме, в кедах, и тоже молодая, наших лет. Размялись, посмотрели на нас и… предложили нам сыграть  против них. Мы были не против, конечно. Пятым нам дали ребята своего запасного, Валика. Играли мы легко, о счете не думали, и неожиданно выиграли. Оказалось, что это был измаильский «Авангард». Поверженные соперники  были реально расстроены, сочли поражение случайным, и пригласили нас сыграть вторую игру уже на их площадке, через два дня. Переглянувшись, мы согласились.

 

Вторую игру мы тоже выиграли. Обстановка с болельщиками и болельщицами нас  только заводила. Обиженные и  расстроенные авангардовцы  предложили нам еще один матч. Типа реванша. Отказаться было невозможно, да нам и не хотелось. Все мы любили эту игру Гулливеров.

 

Но случилось так, что всех нас пригласили накануне матча на именины знакомые девочки, и конечно, мы здорово нарушили режим. Матч-реванш шёл очко в очко. Причём, нам забивали быстро, мы не успевали отойти в защиту, мы же разыгрывали мяч до верного, не хватало дыхания. Наверное, мы бы не смогли выиграть. Но случилось чудо, случайный перехват мяча на последней минуте, грубый фол, и два точно пробитых штрафных. Одного очка перевеса нам хватило, на большее в тот день мы не наиграли.

 

А вскоре после нашего триумфа в отделе кадров пароходства нашли, наконец, и для меня место. Буксир-толкач «Рига» только что вышел из ремонта. Мотористов в обычном штате им не полагалось, но для того, чтобы привести в порядок машинное отделение после  ремонта, дали двух человек на один рейс – двадцать суток тогда ходили толкачи по Дунаю до Линца – австрийского порта выше Вены  по течению. Обратный рейс был короче - шесть суток.

 

Не все знают,  наверное, что Дунай – крупнейшая река Центральной Европы и по протяжённости уступает только Волге. Но если Волга принадлежит только России, то Дунай  - десятку государств, от Германии до Украины и Румынии. Течение в верховьях реки очень сильное и быстрое. Буксиры, которые не тянут баржи за собой, а толкают их, крепко привязанные друг к другу, в то время были новым словом в судостроении. Наш толкач был построен в Будапеште. Штатный его экипаж был всего человек пятнадцать, но с нами и венгерским гарантийным механиком составил, по-моему,  восемнадцать человек.

 

Меня определили на вахту с восьми до двенадцати, «прощай молодость», называется.  На самом деле, эту вахту несут как раз молодые, четвертые механики и третьи помощники капитана. Но на буксире четвертого не было, вахту нёс стармех, а ввиду моего присутствия, нёс он её по вечерам в кают-компании, играя в домино, а по утрам в каюте, или на мостике. Не то, чтобы он доверял мне, скорее, он доверял системе дистанционного контроля и управления машиной.

 

Буксир был всего 57 метров в длину и восемь с половиной в ширину. Силовая установка состояла из двух главных двигателей завода Карла Либкнехта ГДР, бывшего  знаменитого  «Букау Вольф», по тысяче лошадиных сил каждый. Рейс у нас считался экспериментальным, потому, что толкали мы шесть секционных огромных  барж, напоминающих прямоугольные железные коробки. У правого борта постоянно был ошвартован катер с теплотехнической группой, специалисты которой ежедневно замеряли мощность наших главных двигателей. Машинное отделение было небольшое, очень мелкое. От главных двигателей наверх вёл всего один короткий трап. Между двигателями висела сигнализационная доска, которую хорошо было видно и с палубы через дверной проём. Возле двери находилась скамейка, на которой я частенько зависал с сигаретой, наблюдая правым глазом за достопримечательностями, а левым – за табло сигнализации.

 

Ночью по Дунаю суда ходили только в нижнем течении. Уже в Турну-Северине, румынском порту, куда мы прибыли 23 августа, в день освобождения Румынии, мы заночевали. Взяли свежие продукты, и рано утром, на рассвете продолжили наш путь вверх по течению реки. На берег я не ходил, узнал только, что две тысячи лет назад в этом месте располагалась старейшая в Румынии римская крепость Дробета.

 

Началось среднее течение Дуная, показались первые горы. Здесь и Балканы, здесь и Карпаты, левый берег всё ещё румынский, а справа – югославский, сейчас уж и не знаю, какой стране  он сейчас принадлежит. Впереди по курсу был скалистый участок пути в горных ущельях, именуемый по-румынски Катаракты (пороги). Здесь находятся знаменитые Железные Ворота, скалы, подступающие прямо к реке. Перед Катарактами связку наших барж развязали, и в пороги мы заходили шесть раз, да и то с течением не справлялись. Но всё было предусмотрено: концы с баржи подали на паровоз, который помогает буксирам проходить Катаракты, они еще называются ущельем Казаны.

Наконец,  все наши секционные баржи благополучно прошли Катаракты, собрали их опять все вместе, связали, и пошли мы дальше. Впереди был Белград, расположенный в устье реки Сава, но со стороны Дуная Белград виден плохо, центр  его находится далеко.

 

Зато красавец Будапешт расположен  так, как будто специально для того, чтобы туристы и путешественники насладились его красотами. На высоком правом берегу находится древняя Буда, бывший римский Аквиникум, на низком, левом – Пешт, римский Контр-Аквиникум. Город – просто красавец, дворцы, средневековые дома, церкви прекрасно видны со стороны  реки, а берега соединены восемью совершенно разными, красивейшими  мостами.  Для  дунайских речников прохождение Будапешта было сродни пересечению экватора. Новичкам советовали искать воображаемую золотую заклёпку на низко расположенном мосту, и неожиданно обливали его из пожарного шланга. Так проходил обряд крещения речников.

 

При прохождении Венгрии воздушная турбина одного из главных двигателей стала необычно вибрировать, а, поскольку судно было венгерской постройки, да ещё и на гарантии, то нам дали заход в Будапешт, к сожалению, завод был расположен на острове, между берегами. Тем не менее, маленькую экскурсию по прекрасному парку этого острова, я совершил. Взяли меня с собой два матроса, и даже пара форинтов у них нашлась промочить горло.

 

Турбину быстро перебрали, заменили подшипники, и мы продолжили наш путь мимо Комарно и Братиславы. Не помню уж, где мы  останавливались на ночь, но где-то останавливались, так как свежие продукты мы получали чуть ли не ежедневно. С питанием на буксире было замечательно. Завтраки были очень разнообразны, можно было выбирать, что хочешь.

 

Хуже было с сигаретами. В моём чемодане разлился одеколон и запасённые два блока «Шипки» пропитались «Шипром». Какая же это гадость, сигареты с одеколоном!

 

Прошли границу Чехословакии с Австрией, начались опять горы и скалы, а вскоре уже и Вена. В Вене наши баржи выгружались, экипаж, свободный от вахт, мог выйти в город. Тут вот я и пожалел, что не практикант уже. С утра я был на вахте, вечером, когда для научной группы была организована экскурсия в Венский лес – опять на вахте.

 

В городе я побывал в группе старпома после обеда, причём добрую половину этого времени мы провели в конторе шипшандлера, снабжающего наши суда.

После этого вся группа пошла выполнять бизнес-программу. По совету старших товарищей на заработанные деньги я приобрел два нейлоновых плаща, две нейлоновые рубашки, последний писк моды а Одессе, полдюжины опять же нейлоновых носков и две зажигалки. Это точно. Помню хорошо даже то, что одна из зажигалок была в форме пистолетика и стоила семь шиллингов.

 

Насчёт достопримечательностей Вены ничего сказать не могу. Если и видел я что-то, то благополучно забыл. В Линце, куда мы пошли после Вены, я и вообще на берег не сходил. А баржи наши в обратный рейс пошли пустыми, это я помню отлично, так как их привязали по обоим бортам к буксиру, и берегов реки  с главной палубы, где стояла моя скамейка, видно уже не было. Выгруженные баржи поднялись метра на полтора. В Будапеште, когда мы его проходили, над головой только мосты летали. Да и весь путь назад занял всего суток пять-шесть, а вверх мы шли двадцать.

 

По возвращению в Измаил, меня на судне ничего не держало. Был я человек временный. Ни с кем из экипажа я не подружился, так что и прощаться особенно ни с кем не пришлось.

 

Береговая моя подруга получила направление на работу в Вулканешты и отбыла полмесяца назад. Баскетбольные мои друзья разъехались по местам учебы и работы. Валя Лисовский поступил в Одесский политтех, Светлана училась в университете в Ростове.

 

Двухмесячная, по плану, практика, для меня оказалась месячной. Зато Измаил я полюбил ещё  больше, и, когда судьба меня туда впоследствии четыре раза закидывала, ехал туда всегда с большим удовольствием.

Опубликовано 17.02.2020 в 13:03
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: