Когда мы с женой вернулись из Цюриха в Москву, моя мать находилась в том же состоянии, в каком мы её оставили, а здоровье жены ухудшилось. Нагрузки для неё были непосильными. В начале июля, за несколько дней до смерти матери, она слегла от тяжёлой стенокардии и вскоре была помещена в больницу, где провела два месяца. Так что на похоронах матери жена не присутствовала. Я постарался известить о дне кремации всех близких и знакомых матери. Присутствовали также и мои друзья, среди них Мищенко и Гамкрелидзе. Ефремович, извещённый мною, который всегда опаздывал, опоздал и на кремацию.
Таким образом, после смерти матери я остался дома один. Я очень часто посещал жену в больнице. Радикального улучшения здоровья жены за время пребывания в больнице не произошло. По возвращении домой было ясно, что вести хозяйство дома она не может, так как сама нуждается в бытовом и медицинском уходе. Мы решили поселиться в санатории «Узкое», где провели около полугода до самого начала марта 1972 года. Я заранее подобрал удобный для нас номер. Он состоял из двух небольших комнат, довольно большой прихожей и примыкающего к ней помещения с санитарными удобствами. В номере имелась сигнализация. В любой момент можно было вызвать медицинскую помощь, в которой часто была необходимость.
Нередко наступали сердечные боли, требующие купирования при помощи уколов. Всё это делалось надёжно и регулярно. Пищу нам приносили в номер. Я много гулял один, с жившими в санатории знакомыми, а также с приезжавшими специально для этой цели моими сотрудниками. Александра Игнатьевна вначале совсем не выходила на улицу — только на веранду, где лежала, но постепенно стала выходить и гулять со мной. К концу нашего пребывания в санатории её состояние существенно улучшилось, и она уже рвалась домой. Я старался уговорить её остаться ещё на месяц. Но ей это было совершенно невыносимо, и, действительно, в санатории было очень тоскливо.
Всё это время тяжёлой болезни Александры Игнатьевны было очень трудным для меня. Я с тревогой думал о нашем будущем. Жизнь в санатории была для меня тоскливой. Нередко садился за стол один, так как Александра Игнатьевна лежала и ей подавали пищу в постель. За время пребывания в санатории я не менее одного раза в неделю ездил в Москву, где в квартире вёл строительство приточной вентиляции. От пользования окнами, выходящими на Ленинский проспект, мы отказались из-за шума и пыли. Они были ещё раньше переделаны так, что не пропускали ни того, ни другого. Так что в квартире стало совершенно тихо. Приточная вентиляция должна была подавать воздух со двора, где он тоже не слишком хорош, но всё-таки лучше, чем на проспекте. Кроме того, я также занимался служебными делами и математикой.
Я вернулся к своей прежней тематике: дифференциальные уравнения с малым параметром при производной. И решил одну очень трудную, новую задачу. Но так как работа была запланирована как кандидатская диссертация моей помощнице, то опубликована она была в 1973 году под её именем. Работа, по моему мнению, была настолько хороша, что могла бы служить основой для докторской диссертации.
Свободное копирование
