522
С описанием своей квартирно-мебельной эпопеи я перебрался в 1990-й год, не окончив ещё всё о 1989-м. Чуть-чуть осталось.
В конце года в ПГИ пришла машина - ""Жигули" в очередь, в которой первой стояла Татьяна Хвиюзова, ветеран ПГИ, эмэнэс из лаборатории полярных сияний, а за ней шли примерно такого же ранга, стажа и возраста (50 с хвостиком) дамы из лаборатории Распопова - Афанасьева и Клетний.
Администрация и местком без особых дебатов выделили машину Хвиюзовой как первоочереднице, хотя Афансьева и Клетний и пытались доказать некие свои преимущества, запасшись от Распопова похвальными отзывами об их службе на научном поприще, хотя, по правде сказать, все трое ничего особенного в науке не сделали, на мой взгляд, разумеется. Так, рутиной какой-то занимались.
Хвиюзова, кстати, меньше всех о машине беспокоилась, но ей-то она и досталась. Соперницы её, однако, не успокоились.
Ко мне начала ходить Афанасьева вместе со своим мужем-инвалидом, тоже ветераном ПГИ, с целью, как я понял, застолбить свою, теперь формально первоочередную, позицию в очереди. Они сочинили письмо от института в КНЦ Калинникову с просьбой выделить ещё одну машину специально для семьи ветеранов ПГИ Афанасьевых, собравшихся уже на пенсию.
Я считал эту затею бессмысленной, поскольку машины приходят крайне редко, и вообше, скорее всего, это была последняя - система-то распределения такая неужели ещё сохранится? И тем не менее письмо подписал: уж коли так просят, пусть себе надеются. Тем более, первые в очереди.
А потом пожалел. Потому что, узнав об этом письме, Клетний чуть с ума не сошла от злости и подала мне заявление с угрозой покончить свою жизнь самоубийством в случае, если Афанасьева раньше неё машину получит. Она, мол, не хуже Афанасьевой работает, а стаж у них одинаковый.
Я, конечно, обалдел и пытался убедить Нину Павловну, что никакая железяка её драгоценной жизни не стоит. Доводы мои, однако, как от стенки горох отлетали.
Однако! Ничего себе сотрудницы у Распопова! В интеллигенции числятся. Впервые я с таким страстным желанием вещь получить встретился. Во, бабы дают.
И ещё страсти разгорелись на СУСе (секции Ученого Совета) мурманского отделения ПГИ, когда обсуждались принципы делёжки бюджетных денег, отпущенных ПГИ на 90-й год, между подразделениями.
Администрация предложила сохранить за ней "фонд дирекции" в размере 20% от средств, идущих на прямые научные затраты, против чего неожиданно резко и даже как-то остервенело выступили все главные бойцы старой распоповской команды - оба Терещенки, Распопов, Пятси, Волошинов, Перцовский, соглашаясь только на пять, максимум десять процентов в прямое распоряжение дирекции и требуя остальное разделить по отделам "по головам", пропорционально их фондам заработной платы.
Было видно, что не эти цифры так уж важны для них, а само противостояние дирекции, от которого удержаться они не никак не могут. Не успокоились ещё, значит. Всё время порывались голосовать (к демократии приучились уже!): давайте, проголосуем и решим!
Я, как председатель СУСа, однако, устоял:
- Решать директор будет, мы - орган совещательный. Торопиться особенно некуда, давайте ещё раз обсудим, все аргументы выложим, а уж решение пусть Пивоваров принимает. Тем более, что мы здесь только интересы Мурманского отделения представляем, надо ещё апатитян послушать.
На том и разошлись.
Новый, 1990-й год я встречал в Калининграде, где пробыл с 30-го декабря по 8 января, писал статью для сборника по ионосферному прогнозированию. Погода была бесснежная, но с небольшим минусом. Льдом, однако, настоящим не пахло. И зимней рыбалкой, следовательно, тоже.
Это когда же я теперь на лёд выйду?
Сразу по моему возвращению в Мурманск я получил предложение от Славы Ляцкого стать его доверенным лицом - Славу выдвинули кандидатом в депутаты РСФСР на предстоящих в начале марта выборах коллективы ПГИ, Геологического Института, Полярного Ботанического Сада и поддержала конференция Мурманской геологической экспедиции.
Я спросил, насколько серьёзны его намерения: он, что, науку решил бросить? Надеется в самом деле пройти? И сказал, что не очень-то верю в его успех, ибо тут надо очень хотеть и очень сильно крутиться, как Оболенский и его команда. А я вряд ли смогу всё бросить и заняться его предвыборной компанией, даже если бы и считал, что это нужно, - в ПГИ дел хватает.
Слава ответил, что не переоценивает свои шансы, хотя и не считает их низкими. Победа для него не главное. Главное - возможности выступить перед людьми с пропагандой своих взглядов. От меня многого не потребуется: помочь в меру сил, если понадобится - выступить вместо него, даже просто товарищеская поддержка от меня ему была бы приятна.
Я согласился, предупредив, что бурную деятельность развивать не буду, но что он попросит и будет в моих силах - сделаю.
Свободное копирование
