Железную дорогу Витебск-Полоцк мы перешли южнее станции Лосвидо под видом местных жителей спокойно, не перебегая, не прячась, на виду немецкого поста. Немец, стоявший на посту, видел нас, но никак не отреагировал, вероятно, такие переходы днем разрешались местным жителям. Но когда мы подошли к деревне, то увидели нескольких полицейских, собиравших молодежь для работ в гарнизоне Лосвидо. Я подошел к старшему полицейскому и показал письменное разрешение бургомистра на наш переход Полицейский что-то подумал и махнул на нас рукой. Как только мы увидели, что полиция вышла из деревни, мы с Валей через поле дошли до леса и быстрым шагом двинулись дальше на восток.
К этому времени у меня на правой ноге сильно воспалилась старая рана. поднялась температура, и я с трудом шел уже два дня. На второй или третий день после перехода железной дороги мы встретили партизан бригады Шмырева, которые нас накормили. Меня они предложили направить в партизанский госпиталь. Мы от этого предложения отказались, поблагодарив за помощь и с их проводником перешли линию фронта.
В направлении Торопца шла грузовая автомашина, груженная каким-то армейским имуществом. Лейтенант разрешил нас подвезти. От боли в ноге и от высокой температуры я погрузился в забытье. Выехали на дорогу-лежневку, которые сооружались на болотистых участках фронта саперами. Разъезжались встречные машины на таких участках с трудом. Вот на таком участке дороги навстречу нам шла классная легковая автомашина «ЗИС-101», на которых ездило высокое начальство. Наш грузовик встал поперек дороги и встречная легковая машина остановилась. Из нее вышел Борис Георгиевич Эйдинов, секретарь ЦК КП(б), ехавший в сторону линии фронта. Он меня сразу узнал. Мы с Валей сошли с машины, и я ему доложил, с какой задачей нас направили. Эйдинов подробно расспрашивал об обстановке во время блокады немцами нашей бригады, о состоянии отрядов и бригады в целом, о причинах отсутствия радиосвязи, настроении партизан, и, главное, о том, в чем в первую очередь нуждается бригада. Я пересказал просьбу командования бригады, особо делая упор на необходимость оружия, боеприпасов и медикаментов. Борис Георгиевич и сопровождавший его товарищ делали записи а блокнотах, просили повторить некоторые цифры.
Я видел, как Эйдинов на каком-то форменном бланке написал записку и в моем присутствии проинструктировал своего водителя, чтобы он доставил меня на станцию Бологое, посадил в поезд на Москву. Сам Борис Георгиевич сел в грузовую машину и поехал к фронту. Валю он захватил с собой в оперативную группу Белорусского штаба партизанского движения. Прибыв в Москву, я явился в Белорусский штаб партизанского движения, располагавшийся в отдельном здании на улице Фрунзе, доложил о прибытии и указаниях Эйдинова. Меня сразу же отвезли в армейский госпиталь, в тот же день сделали операцию на ноге, и я быстро стал поправляться. Недели через две я вышел из госпиталя, разместился в общежитии на Большом Черкасском переулке и еще несколько дней ходил на перевязку. После госпиталя я еще раз докладывал Эйдннову о бригаде и ее нуждах, встречался и беседовал с другими должностными лицами Белорусского штаба партизанского движения.
В Белорусском штабе партизанского движения меня проинформировали о новом месте расположения бригады, районах боевых действий, о выброске на парашютах оружия и боеприпасов, прибытии новой радистки Валентины Антоновны Полещук.
Внимательное отношение к нуждам бригады секретаря ЦК КП(б) Бориса Георгиевича Эйдинова, его быстрая реакция на просьбы, которые не так просто было выполнить в то время, является примером ответственного отношения к своему делу. С таким же вниманием он относился и к решению проблем, возникавших у других партизанских формирований.
Свободное копирование
