Причудливые потоки памяти вдруг унесли меня в страну, которую я покинул четверть века назад и я вспомнил Валерия Харченко. Его привели к нам на курс во ВГИКе (мастерская Герасимова), через полгода после того, как мы начали учиться. Экзамены он не сдавал. Говорили, что у него влиятельные родственники в партийных органах. Харченко, почти сразу, стал секретарем комитета комсомола института, что, в идеологическом ВУЗе, значило не мало. На третьем курсе он решил сделать рывок и, вместо курсовой короткометражки, снять полнометражный художественный фильм “Дама с собачкой”, с известной актрисой И. Савиной в гланой роли. Для этого он объединился с Шадурским, а оператором пригласил Алену Тиссэ, для которой это должен был быть диплом. Отец Алены – оператор, легенда мирового кинематографа, снимал фильмы Эйзенштейна. Как по волшебству, нашлись деньги и киноэкспедиция отправилась в какое-то имение, сохранившееся в средней полосе России, где для съемок были готовые интерьеры. В случае удачи, Харченко мог одним махом оказаться на Олимпе, прямо с институтской скамьи попав “в обойму” успешных советских кинорежиссеров.
Как-то вечером мне звонит мой сокурсник Шадурский и, слегка заикаясь, осторожно расссказывает про то, что у Харченко с Аленой Тиссэ напряженные отношения.
Я хорошо знал Алену – мы учились в одно время, ее мать, Бьянка, была знакомой моей мамы. Алена была домашняя девочка, культурная и воспитанная, с естественным чувством собственного достоинства. Вывести ее из себя мог только редкий хам и наглец. Знал я и моего сокурсника Харченко – самоуверенного, свысока относившегося к тем, кого считал “гнилой интеллигенцией”.
Поэтому, когда Шадурский спросил меня что, по моему мнению, следует ждать и как будут развиваться события, я сказал, что зная Харченко, могу предположить, что будет курс на эскалацию конфликта. Алена относится к делу очень серьезно – это ее дипломный фильм. Для Валеры, который обнаглел от того, что, благодаря покровителям, все складывается в его пользу, независимость и чувство собственного достоинства человека, который, по его мнению, у него в подчинении, будут постоянным раздражителем, а вынужденное общение и изолированность группы располагать к агрессии. В течение месяца, распоясавшись и потеряв контроль, Харченко ударит Алену. После чего начнется страшный скандал, поднимутся все старые мастера, знавшие ее отца и для них защитить дочь Эдуарда Тиссэ будет делом чести. Не смотря на связи, Харченко морально уничтожат и выкинут из института, а фильм закроют. В любом сюжете есть своя драматургия, а в любой драматургии - своя логика. Именно по этой логике и будут развиваться события.
От такой диспозиции Шадурский на какое-то время потерял дар речи, потом невнятно попрощался. Тем временем, шаг за шагом, события приближались к обозначенному мною финалу. Этот день настал: на съемке Харченко ударил Алену, она упала, ударилась головой о какую-то балку и получила сотрясение мозга. Фильм закрыли.
Под давлением возмущенныых мастеров кино, Харченко выгнали из комсомола, разжаловали из секретарей и отчислили из института. Он исчез. Я про него забыл.
Как-то раз, случайно, я встретил его на станции метро “Дзержинская”. Вид его был жалок. Свалявшиеся в паклю, крашеные волосы на голове плохо прикрывали лысину, острый нос еще более заострился и покраснел, в глазах были затравленность, безнадежность и тоска. В серой, грязной куртке, со старой клеенчатой кошелкой он мог без грима и костюма играть персонажа пьесы Горького “На дне”. Он всегда плохо относился ко мне, но я все же поздоровался и из вежливости спросил “как дела?”. Он сказал, что живет на съемной квартире, нет работы, нет денег , молодая жена беременна на последних сроках, положение отчаянное и спросил не могу ли я помочь ему найти хоть какую-нибудь работу.
Я записал номер его телефона и обещал узнать.
Свободное копирование
