Чтобы прокормить семью, я должен был что-то предпринимать. Приходилось работать “негром” - писать или переделывать сценарии за других, продавать сценарии под псевдонимом, заключая договора на чужое имя, работать на дубляже (озвучание иностранных фильмов), работать механиком съемочной техники, наниматься оператором с собственной аппаратурой и давать камеры и объективы в аренду республиканским студиям.
В объединении “Экран” Гостелерадио я работал сценаристом и режиссером мультфильмов.
На “Мосфильме” мне решили окончательно “перекрыть кислород”. Я ушел в объединение к Райзману. Главным редактором Студии, вместо Нехорошева, стал неизвестно откуда возникший Абдурахман Мамилов. Он вел себя жестко, равнодушно и подчеркнуто недружелюбно. Мне рассказала режиссер Нана Кладиашвили, что ее дочь принесла Мамилову сценарий, он через несколько дней сказал, что прочел, пригласил зайти и, наедине, поставил условия для дальнейшей работы: лечь с ним в постель, гонорары за первые три, купленные студией сценария отдать полностью, за последующие отдавать 50%.
Нана была женой Згура (так профессора называли в институте) - классика советского кино Згуриди, который был ее мастером во ВГИКе на кафедре научно-популярного кино. Дочь Наны – интеллигентная, домашняя девочка, получившая кинематографическое образование, была от первого брака с талантливым режиссером Ираклием Квирикадзе. Я помнил их по ВГИКУ - молодых, влюбленных, красивых.
Запущенный Олжасом Сулейменовым в Алма-Ате мой фильм “Нужна собака-поводырь”, был закрыт после сдачи студии. Негатив и рабочий позитив арестованы. К работавшему со мной Турсуну Бейсенову, у которого дома хранились все материалы, приехали сотрудники КГБ и сказали, что если он все до метра не сдаст, будет безработным пожизненно.
Вскоре талантливый, высокий, красивый и доброжелательный Олжас перестал быть председателем Госкино Казахстана и на его место посадили какого-то унылого чиновника.
Я вернулся в Москву.
Свободное копирование
