Глава 3
Зубы Дракона
Нас называли “бойцы идеологического фронта”. Мы прошли специальную подготовку и были элитой советского режима. Нам позволялось то, за что обычного гражданина моментально отправляли в лагеря.
Больше половины студентов ВГИКа были иностранцы. Секцию каратэ вел алжирец Кадур - смуглый человек с лицом корсара, покрытым шрамами. Говорили, что он был террористом и скрывался в СССР.
Я жил в Большом Черкасского переулке, в доме 8/6 рядом с улицей Куйбышева в самом центре Москвы: через дорогу - ЦК КПСС, за углом - Красная площадь. Летом в открытое окно доносился бой часов на Спасской Башне.
Знакомые гиды-переводчики «Интуриста» приводили ко мне иностранцев – это был знаменитый московский аттракцион: в центре сурового коммунистического государства жил веселый художник, эксцентричная столичная богема.
Моими товарищами были артисты, художники, музыканты и клоуны – люди яркие и ныне очень известные. Я жил в жанре клоунады, гротеска и эпатажа, полностью игнорируя унылые правила поведения, обязательные для «соцлагеря». Как ни странно, у комендатуры лагеря это вызывало симпатию и уважение.
По убеждениям я был социалистом, но социализмом считал справедливое распределение социальных благ, а не мрачные морды распределителей.
Это были развеселые времена – умер Тараканище, исчез страх.
Я поступал во ВГИК к Михаилу Ромму. На коллоквиуме, (собеседовании) были известные мастера – режиссеры, преподававшие во ВГИКе. В комиссии был и Сергей Герасимов имя которого ныне носит ВГИК.
После коллоквиума я стоял в очереди в буфете.
Было много людей. Вошел Герасимов, быстрым, внимтельным взглядом все увидел и подошел ко мне:
- Что вам взять? - спросил он.
- Чай, если можно, творог... Спасибо. - сказал я, чувствуя себя неловко.
- Я возьму кефир и сосиски – вам взять? – спросил он.
- Да, спасибо.
Я заметил, что окружающие с интересом на меня смотрят: это было неслыханно, чтобы мастер с таким именем, знаменитый режиссер, профессор, проявил подобный интерес к абитуриенту.
Сергей Апполинариевич подошел к стоящей за прилавком тете Гале, ВГИКовской буфетчице, и негромко что-то сказал. Через минуту все было подано.
Мы сидели за столом, я ждал когда он заговорит. Поели, я поблагодарил его.
- К Ромму вы не поступите. - сказал он. - Вы не сдадите общеобразовательные. Поставят двойку по истории. Ромм не сможет пробить - у него сейчас не та ситуация.
Я понимал о чем идет речь: я еврей. Ромм (тоже еврей) снял фильм «Обыкновенный фашизм», в котором были очевидны параллели советской системы с нацистской Германией и пока было неясно, что с ним будет: оставят ли преподавать, дадут ли снимать...
Все все понимали, но говорили намеками, не называя вещи своими именами - это вошло в привычку. В эпоху «государственного антисемитизма» Ромм должен был знать свое место. Я тоже вел себя, мягко говоря, странно: не только не скрывал, что еврей, но старательно это подчеркивал, сводя любой разговор к теме еврейских обычаев, культуры и религии, и получал удовольствие видя, как люди теряются, не зная, как реагировать. Евреи начинали нервно оглядываться и пытались уйти, а неевреи смотрели на меня открыв рот от удивления – в те времена само слово «еврей» считалось оскорбительным и нормальные люди старались его не произносить, чтобы ненароком не обидеть еврея. Быть евреем было сродни врожденному уродству и даже существовала жалкая шутка: «инвалид по пятому пункту» (пятым в анкете была национальность) то есть человек, которому везде перекрыта дорога. Открыто, официально, евреев не принимали в престижные вузы и не брали на работу. Обыкновенный фашизм.
- Я буду набирать через год, - сказал Герасимов. - Приглашаю вас в мою мастерскую. Даже если вас завалят на общеобразовательных, я сумею вас взять.
- Я хочу все же попытаться сдать к Ромму. – сказал я. – Жалко терять год.
- Разумеется. - сказал он. – Почему бы и нет? Они вас не пропустят – я знаю.
Он был прав.
Проректор Ольгерд Корытковский принимал экзамен по истории, и одним из заданных мне вопросов был: «В каком порядке хан Батый брал русские города?» Я перечислил, первым назвав Смоленск. -
- Козельск! - сухо отрезал он. - Стыдно не знать такие вещи. Два. Вы никогда не поступите во ВГИК. Даже не пытайтесь. Зря теряете время.
Свободное копирование
