12. Предметы обстановки.
Деревенский дом в 60е годы не имел никаких излишеств, только самое необходимое. Купить что-то из утвари или предметов интерьера было чрезвычайно сложно, да и не на что, потому что колхозники почти не имели на руках наличных денег, работая за трудодни.
Покупали дешевые ситцы, кое-что из верхней одежды, хозяйственного инвентаря и посуды. Сами шили занавески из белого материала, украшали вышивкой ришелье или гладью. Тюль появилась в обиходе позднее, и была простая хлопчатобумажная, не капроновая. Шторы на дверях также самодельные – белые с вышивкой, иногда из цветного ситца. О портьерных тканях тогда не знали.
Достойно изумления мастерство деревенских женщин в самых различных видах рукоделия! Они шили, вышивали, вязали крючком подзоры на кровати, красивейшие скатерти и накидушки, ткали половики – без станка, используя примитивнейшие приспособления – бердо и челнок. Помню, до чего ж было интересно наблюдать за работой самобытных ткачих, за уши не оттащишъ! В террасе – длинной узкой комнатке, натягивали основу «от стены к стене», одевали бердо, и ткали, простым пристукиванием уплотняя «уток» - разноцветные нарезанные на полоски тряпочки, еще и умудряясь составить некое подобие рисунка. Готовый половичок обрезали, нитки завязывали – изделие получалось отменным, как тогда говорили «куда хочешь!» - хоть в пир, хоть в мир, хоть в добрые люди!
В передней горнице в горке стояла лучшая посуда, которую вынимали только на праздники – граненые стопки, наборы тарелок, чайные приборы, вилки и ножи из нержавейки. Большую часть этих богатств колхозники выменивали у «тряпейника», так звали мужичка, регулярно наезжавшего в деревню на подводе, полной красивых и дефицитных вещей, которых в поселковых магазинах в продаже не было. Кто проводил такую политику натурального обмена, и кому она была выгодна, сказать не могу, я была в те годы еще слишком мала, но как именно она происходила, помню со всей тонкостью.
- Тряпейник едет, тряпейник едет! – громко кричал тот, кто первым видел заветную телегу, и тут же деревенские женщины поспешно разбегались по домам. Схватив мешки с тряпками, которые заранее припасали для такого случая, они спешили с ними к вознице. Тряпейник не спеша, важно и степенно принимал мешки, по очереди и без суеты, взвешивал на безмене, потом отпускал каждой хозяйке товар – согласно веса сданного добра. Если мало было тряпок в мешке – чайник или кастрюлю, если много – сервиз, набор стопок, ножи или вилки из нержавейки.
Некоторые женки пытались смошенничать, подкладывая в мешки кирпичи, но «тряпейника» было сложно «провести на мякине». Он живо уличал в обмане, и женки краснели от стыда и отворачивались.
Появлялся в деревне и лудильщик. Этот ходил пешком, маленький такой невзрачный мужичонка в сером пиджачке и кирзовых сапогах. «Лудить-паять, лудить-паять! - монотонно объявлял он, проходя по деревне. – Лудить-паять!» - и клиентки не заставляли себя ждать, несли прохудившиеся кастрюли и самовары, эмалированные бачки и ведра. В деревне любая посуда была ценна, и колхозники ничего не выбрасывали.
В повседневной жизни в ходу была простая посуда: алюминиевые или деревянные ложки, граненые стаканы. Щи наливали в большое «обливное» блюдо, ставили посередине стола, и вся семья ела из него, не используя порционных тарелок. Второе также ели из одной общей посуды, это было обычно и общепринято, и ни у кого не вызывало удивления.
Готовили в чугунах разных размеров, задвигая их в печь с помощью ухватов, жарили на чугунных же сковородах, топили молоко в глиняных горшках, и пища из русской печи была полезна и необыкновенно вкусна.
Свободное копирование
