Заключенных выводили на работу в восемь часов утра. На обед уводили в лагерь на полтора часа. На эти полтора часа я мертвым сном засыпала на штабеле из досок на солнце. Конторку начали строить, только когда пошел первый снег.
Познакомиться с составом рабочих пришлось сразу. Бригадиром был Дунаев – «Дунаич». На воле он был председателем колхоза в московской области. В колхозе у них была мельница. Сидели они за муку по Указу. По Указу сажали за кусок мыла или катушку ниток. Их мельник оказался тоже в нашем лагере.
Высокий проволочный забор, калитка, ворота, у ворот вышка с охраной – «вертухаем». Поначалу охранником был молодой человек с Украины – Шульга. Он меня свободно выпускал на вход и выход.
Поскольку мои начальники лично знали всех членов моей семьи и живых, и мертвых, и непосредственно моего отца, то однажды ко мне обратился мой начальник-прораб:
«Ты не могла бы пригласить своего отца для консультации по котловану?»
В один из приездов из Щекина отец согласился посетить нашу зону. Шульга спустился с вышки и открыл калитку. Отец прибыл в военной форме без погон,он был серьезен, даже свиреп. Внимательно осмотрел воду в гараже и котловане. Заключил:
«Верховодка».
Это значило, что нам не нужно делать никаких специальных отводов, достаточно было только откачивать и трамбовать. И это была хорошая новость.
Папа мне так ничего и не сказал, как он отнесся к тому, что я оказалась в лагере.
Свободное копирование
