В начале учебного 1944 года случилась беда. Мы с Нонной учились в девятом классе. Леня Михельс в десятом. В его классе усиленно практиковалось военное дело. На фронт призывались мужчины и женщины, начиная с восемнадцати лет. Ученики десятого класса приближались к этому возрасту. Леня заболел после очередной чистки партии ружей – на лицо ему попала грязь с винтовки, и началось гнойное воспаление в нижней части лица. Его положили в больницу, но отек перешел на шею. Говорили про перевод в военный госпиталь и про пенициллин, но только говорили. Леня умер от удушья в местной больнице.
Для меня это были первые в жизни похороны. Мы пошли к родителям Лени, они были пожилые люди. В маленькой комнатке, где они жили, в траурной рамке на стене висел портрет их старшего сына, который погиб на фронте. Кладбище было в середине наших поселков – голая земля, ни дерева, травы, цветка, одинаковые металлические ограды. Где кресты, где обелиски со звездой. Наш директор, конечно, выступил с речью. Он недаром был Цветковым, он все расцвечивал:
«Мы потеряли претендента на медаль…»
Леня был очень хорошим добрым парнем, но учился он не так уж и хорошо, и Виктора возмутило явное преувеличение директора. Он наклонился ко мне и сказал:
«Если бы я умер, то Цветков уж точно бы сказал, что я был отличником».
В школе ничего не изменилось, не было хороших учителей. Наша бледная математичка Елена Анатольевна вдруг родила ребенка, такого же бледного и хилого, как сама. Елена Анатольевна или совсем не выходила на работу, или являлась с ребенком. Математики практически не было.
Свободное копирование
