Новый Год

Волнения… Волнения…

Вечером, когда мне уже полагается спать, а у мамы каменное лицо, идем с Леней на Неву за льдом. У Лени в руке ведро, в ведре топор, в другой руке я. По гранитной лестнице сходим на лед ( а вдруг милиционер?!), Леня расчищает снег и вырубает куски льда. Я складываю лед в ведро, лед темный. Через двор несем лед на черный ход. На кухне уже восхитительный запах: бабушка варит мороженое. Жидкую смесь выливают в жестяную банку с крышкой – мне дают облизать кастрюлю, и ставят деревянную мороженицу. Крутим по очереди. Я в первых рядах.

Еще…

«Секрет на букву «Л».

Все ложатся вздремнуть, я изо всех стараюсь не спать, но усталость от бесконечно длинного дня берет верх… Просыпаюсь с чувством огромной утраты чего-то. Я проспала Новый год – теперь меня ждет большое несчастье. Дети от природы язычники. Громко реву, меня вынимают из кровати, несут в столовую. В настоящий бокал наливают секрет на букву «Л» – лимонад. Все чокаются, но я твердо знаю, что все уже кончено. Моему горю не помогает даже то, что я сижу рядом с Валентиной Константиновной, балериной, настоящей балериной из «Мариинки». Кто же в детстве не мечтал стать балериной?

Когда в нашу квартиру входит ОНА, я, от природы очень застенчивая, кидаюсь к ней. Моя любовь была настолько сильной, что я даже сейчас не могу сказать, была ли она хоть сколько-нибудь ко мне расположена.

Высокая женщина с царственной осанкой в свободной котиковой шубе стоит в нашей передней. Из-под шубы видно вечернее платье. Маленькая царственная головка на длинной шее. Волосы всегда туго стянуты, даже когда она не танцует в театре, ни один локон не выбивается. Лицо смуглое. Огромные огненные глаза. Платья для нашего дома слишком причудливы: черный с белым креп-жоржет, спина голая, тоже смуглая, голую спину разделяет на две половины планка, на планке тридцать восемь черных бантиков. И, о, ужас, на одной из дам платье из такого же материала. За столом я сижу обязательно с ней.

«Маша, закрой рот».

Дома меня звали Машей.

Все мужчины наперебой приглашают ее танцевать, она жалуется:

«Я совсем не умею танцевать».

В наш дом она приносит прекрасный мир театра. Я всегда ее видела веселой со сверкающими глазами, высоко поднятой головой. Царственная осанка. Пружинистая походка. Такой ее запечатлела Елена Манизер в своих статуэтках. Запомнилась мне Клеопатра в «Египетских ночах».