Та часть московского купечества, с которым я столкнулась, живет очень богато, в больших хоромах, даже дворцах. Теперь у них пошла мода на классику, и без колонн снаружи и внутри архитектор не смеет сунуться со своим проектом, иначе лишится выгодной работы. Без колонн теперь купечеству как-то не живется, поэтому в самых узких и грязных московских переулках вы всюду натыкаетесь на дома с толстыми несуразными колоннами, подпирающими тяжелые фронтоны с массою снега на крышах.
Колонны обозначают дом богача, уж это без ошибки. Затем они говорят о том, что здесь можно хорошо покушать, служат, так сказать, вывеской, а купец это любит, чтобы хорошая вывеска была на его заведении.
Кушает он, несмотря на дороговизну продуктов и войну, много и хорошо. Но он не эгоист, он любит это делать в большой компании. У него открытый дом, и подают на обедах всего так много, что хоть в карман клади и домой уноси. Я непременно так сделаю в первый же раз, что снова попаду на такой обед, возьму полрябчика, ведь теперь они стоят три рубля штука.
На многолюдных званых обедах поражает пестрота приглашенных. Там можно видеть и генералов, и каких-то прапорщиков, и разных тыловых героев, и актеров, каретников, суконщиков, приказчиков, докторов, одних или с их почтенными половинами. Нельзя себе представить, чтобы на Западе к званому обеду какой-нибудь молодой человек решился бы приехать в цветном галстуке и кофейном пиджаке, а в Москве очень просто, все можно, и никто в вину этого не поставит. Такой господин однажды был моим соседом за столом справа, и так пил, так много пил, что после обеда прохода не давал одной даме, уже не первой молодости, и все повторял: "Нет, скажите же, пожалуйста, сколько вам лет?"
Мой сосед слева был еще интереснее. Уже немолодой, со взъерошенными волосами и проседью в бороде, он молча сел за стол, но после нескольких стаканов язык его развязался. Он избрал своим объектом мою племянницу В., которую он видел впервые. К концу обеда, да и после, он без умолку повторял крикливым голосом: "Ты Вера! Ты Вера моя... Вера!.. Что может быть выше Веры!" Что он пьян, это было ясно, но кто его знает, может быть, он пустил в своем роде и остроумие, потому что моя племянница действительно огромного роста...
Свободное копирование
