Наконец, я решила выступить в Национальном обществе изящных искусств, где бывает очень серьезная передовая выставка. В это общество очень было трудно попасть, потому что оно интересуется главным образом живописью и мало места уделяет прикладному искусству, так называемому "art precieux". He имея никого знакомого в этом обществе, несмотря на то что Лалик любезно предложил мне выставить мои произведения на суд жюри под его именем, я все же решилась самостоятельно послать мои вещи, и велика была моя радость, когда пришли мне сказать, что я была принята единогласно (Русское искусство. Выемчатые эмали княгини Марии Тенишевой. Текст Дени Роша. 20 цветных ил. Изд. Ж.Поволоцкого. Париж.).
Спустя некоторое время я была в одном доме. Хозяин, указывая мне на одного господина, сказал, что это господин Нок, один из членов жюри, через которое прошли мои работы, и прибавил, что это гроза всего общества, что его называют "апашем" за его крикливость, так как всякий раз, когда появляется новый кандидат в члены общества, он всегда против того, чтобы пускать людей состоятельных, а в особенности иностранцев, говоря, что они отбивают хлеб у художников, которые только живут искусством, что довольно своей семьи и не нужно посторонних элементов. Я подошла к этому господину и поблагодарила его за участие и прием, оказанный мне их обществом. Этот "апаш" оказался премилым, общительным, очень-образованным и умным человеком, ставшим скоро моим приятелем, и настолько "ручным", что даже научился приезжать к нам запросто, "на огонек", как у нас в России, чего довольно трудно добиться от французов, которые придают огромное значение этикету, светским правилам, визитам и т.д.
Накануне открытия выставки министр изящных искусств, господин Дюжарден-Бомец, обходя залы выставки в сопровождении всех членов общества и нескольких художников, остановился перед моей витриной, долго любовался ею и, как мне потом передавали, громогласно воскликнул: "Вот, господа, я давно говорю, что эмалевое дело во Франции падает. Посмотрите, мы дожили до того, что иностранцы приезжают учить нас". Он тут же выбрал из моих вещей блюдо для Люксембургского музея и поручил одному члену общества переговорить со мной о цене. Успех этот был мне очень дорог, и я не только продать, но подарить готова была им это блюдо, но они заплатили мне ту цену, которая была выставлена на вещи при отсылке ее на выставку. С этого дня общество и художественная печать признали мое искусство, и отзывы обо мне были настолько благоприятны, что ко мне обратились некоторые любители, и я продала коллекционерам несколько вещей.
Свободное копирование
