Учителя - 1

 ГЛАВА XVII

Учителя -- ВЛ.Лидин -- Миша и Хамченко -- Выставка в Смоленске

  Наша жизнь в Петербурге, временами за границей, не мешала мне заботиться о моей школе, следить за ней и постоянно вносить в нее разные улучшения. Я никогда не упускала ее из виду и, где бы я ни была, продолжала работать для нее. Ничто не могло меня отвлечь, оторвать от этого дела, которое я считала важным, даже святым. Я просто с каким-то любовным чувством смотрела на школу, как на свое детище, создавшееся благодаря моим трудам и усилиям. Я жертвовала для своей любимой идеи всем -- материальными средствами, временем, заботами, не говоря о той постоянной борьбе с мужем, которую мне приходилось вечно выносить, натыкаясь на его несочувствие и урезывание необходимых средств для школы; неудовольствие, когда я ездила в Смоленск на праздники Рождества и Пасхи, чтобы устроить детям во Флёнове елку или спектакль, порадовать гостинцами, подарками, или поздней осенью, несмотря на его письма, задерживалась в деревне, чтобы присутствовать при приеме ребятишек в школу, или следить за какой-нибудь новой постройкой. То же бывало и летом. Муж обыкновенно не мог проводить все лето в деревне, приезжал на короткое время и рано уезжал в Петербург, а я оставалась с Киту до поздней осени, всячески оттягивая свой отъезд и покидая Талашкино с сожалением только после многих настойчивых писем, и телеграмм мужа, призывавших меня в Петербург.

   Далеко не все относились к моему делу с таким же чувством, как я. С первых же шагов мне пришлось столкнуться с самыми разнообразными тормозящими обстоятельствами, недобросовестностью, ленью, равнодушием и даже явным недоброжелательством к тому делу, на которое я смотрела с такими надеждами.

   Самое трудное было найти дельного, честного, преданного своему делу управляющего школой, а затем и учителей, от которых если не все, то почти все зависело для успеха школы. Очень трудно подыскать такой состав учителей, которые были бы единодушны в общем деле, не ссорились, не враждовали. Не малую роль в отношениях учителей между собой играли их жены.

   Я отнеслась с такой преданностью к школе, с таким рвением, вкладывала в это дело столько души, что мне казалось -- и другие иначе не могут к ней относиться. Я заранее предполагала в каждом учителе любовь и призвание к делу и приписывала им те качества, которые мне хотелось в них видеть. Словом, я относилась к ним с полным доверием, и мне достаточно было, что человек избрал учительскую карьеру, чтобы быть уверенной в его полной искренности и преданности одной идее со мной.

   Завьялов был человек лет тридцати, ленивый, грубоватый и некультурный. Но грубость его не мешала завоевать ему симпатии учеников, и в сердцах детей он имел огромный перевес над Панковым, заведующим школой. Завьялов умел как-то обходиться с учениками, он был популярен. Это обстоятельство породило с первых же пор несогласия между ним и Панковым, соревнование, в особенности же еще и потому, что Завьялов был по образованию выше Панкова и, несомненно, по праву мог бы играть большую роль в школе.

   Начались претензии, ссоры, интриги, и каждый по очереди приходил ко мне жаловаться на другого. Положение это обостряла жена Завьялова, крупная интриганка, лет на пятнадцать старше мужа, женщина без образования, на которой он как-то под хмельком и женился. Хмелек этот был главным недостатком Завьялова, и для школы это было очень дурным примером. Ученики нередко видели его выпившим. Завьялова усердно укрывала недостаток мужа, и мне это открылось не сразу. Однажды, гуляя, я встретила его. Он возвращался из города в тележке, на козлах сидел один из его учеников. Я остановила его, чтобы о чем-то спросить, и сама убедилась в том, что он, как говорится, лыка не вязал. Мне пришлось с ним по этому поводу иметь объяснение, он извинился, обещал исправиться и не пить.

   Отношения учителей между собой были не лучше. Они постоянно враждовали, не проходило дня, чтобы не вспыхивала какая-нибудь история. В особенности жены обостряли их дурные отношения. Многие из них, горожанки, не приученные ни к труду, ни к хозяйству, ни к тихой семейной жизни, скучали в деревне, не умели заинтересоваться делом мужа, поддержать его и парализовали своей неопытностью все его усилия. Они капризничали, искали развлечений и если знакомились между собой, то сейчас же ссорились, создавая удушливую атмосферу претензий и сплетен. Кончалось всегда тем, что под давлением жен учителя начинали хлопотать о переводе в город, перемене службы, переходили в министерство и т.п. Бывали случаи, когда вновь поступивший преподаватель немедленно же начинал хлопотать себе место в акциз или в другое учреждение, чтобы хоть на чердаке, но жить в городе и пользоваться городскими привилегиями, как то: мелочной лавочкой, гостиным двором и всем, чего мещанской душе не хватает. Немало труда приложила я, ухаживая за этими барынями, улаживая недоразумения, примиряя враждующие стороны, но натыкалась на таких тупиц, что руки опускались.