Вспоминая все это, я невольно задумывался над тем, что, явно принимая участие в моем вторичном аресте, Руденко или выполнял волю своего покровителя, или действовал, не боясь вызвать его недовольства.
Сейчас, после того как я получил возможность ознакомиться с решением о моей реабилитации, получил точный ответ на вопрос, какова роль в моем повторном аресте принадлежала Генеральному прокурору СССР Р.А. Руденко. Оказывается, именно он принял 5 августа 1958 г., то есть через два с половиной месяца после моего обращения, решение о моем повторном аресте как неправильно амнистированного по Указу от 17 сентября 1955 г. При этом основанием для принятия подобного решения послужило представление КГБ СССР.
Несколько слов хочу сказать и о Председателе КГБ при Совете Министров СССР И.А. Серове. Не могу ручаться, что все услышанное отвечает действительности, но, для того чтобы этому поверить, основания все же есть.
Мне говорили, что И.А. Серов был в дружеских отношениях с Н.С. Хрущевым еще на Украине. После того как, пользуясь доверием Сталина, являясь первым секретарем Московского областного и секретарем Центрального комитета партии, Хрущеву удалось добиться назначения на ответственную должность в руководстве МГБ СССР М.А. Серова, он заручился и своим влиянием на эту организацию еще при Берии. Когда Берия, Абакумов и другие ответственные работники МГБ СССР были арестованы и предстали перед судом, Серов, якобы как многие утверждали, изъял из архивов органов все документы, способные дискредитировать Хрущева, в том числе и доказать его прямое участие в репрессиях против партийных кадров. Больше того, он передал их все непосредственно Н.С. Хрущеву. Именно этим заслужил еще раз особое доверие у первого секретаря ЦК партии, вскоре ставшего и Председателем Совета Министров СССР. Даже только этим можно объяснить допущенную широту власти И.А. Серова.
Думаю, что подробно личности Н.С. Хрущева не следует уделять особого внимания. Многое уже известно, а многое еще, безусловно, станет предметом гласности, и наш народ узнает правду и об этом руководителе КПСС. Должен, однако, признаться, что вскоре после смерти Сталина и восхождения Н.С. Хрущеве на пьедестал после выступления на съездах партии и различных публикаций я в некотором отношении стал менять свое мнение, многое стал относить к явной клевете на него. Мне казалось, что он встал на правильный путь, ведущий в нужном направлении нашу страну.
Позднее я сделал для себя вывод, что ни о ком и ни о чем нельзя правильно или ошибочно судить, не имея возможности тщательно все проверить.
Мог ли я спокойно забыть, что слышал еще в Воркуте от ветеранов партии, ставших жертвами репрессий, в том числе членов партии с Украины, и в частности бывшего члена ЦК партии Украины, ставшего жертвой именно репрессий, осуществляемых в этой республике.
Свободное копирование
