Несмотря на все, спокойствие в лагере все же вновь наступило, что ликвидировало, по существу, настороженность его руководства. Итак, в спокойной обстановке прошло некоторое время.
Совершенно неожиданно это очень благоприятно отразилось на мне тоже. 7 ноября 1953 г. ко мне в мою рабочую комнату, которую многие заключенные называли кабинетом, внезапно вошли дежурные надзиратели, в обязанность которых входило обеспечение прекращения уже в вечерние часы, если не ошибаюсь, с 20 или 21 часа, передвижения заключенных по территории лагеря. Для этого, проверив полный состав в бараке свободных от работы заключенных, их двери закрывали с наружной стороны на замок.
Старший дежурный надзиратель, едва успев открыть дверь, предложил мне проследовать в барак. Я был очень удивлен и попытался возразить ему, указав на то, что мне предоставлено право работать в моей рабочей комнате в любое время суток. Ведь тогда, не понимая ничего, я с раздражением воспринял, что, несмотря на мое вполне обоснованное возражение, надзиратель, не объясняя причины, настаивал на своем. И вот, сопровождаемый надзирателями, я проследовал к себе в барак. Еще в большей степени я был в буквальном слове поражен, что, открыв дверь, в повышенном тоне буквально приказал мне войти в барак. Только здесь, в бараке, они поздравили меня с моим сорокалетием. Я был удивлен, увидев большой, составленный из нескольких стол, на котором стояли закуски и даже немного водки. Все товарищи по бараку с явным нетерпением ждали меня и немедленно сели за стол. Был поднят тост за мой юбилей, и, немного выпив, мне пожелали здоровья, счастливого будущего, скорой свободы.
Праздничный стол был недолгим, так как некоторым следовало вскоре направиться на работу на глубину шахты, в забои. Правда, оставшиеся еще продолжали сидеть некоторое время, и к нам вскоре присоединились те, кто вернулся с работы.
Я был весьма тронут организованным с разрешения руководства лагеря празднованием моего юбилея. Кстати, на следующий день с днем рождения меня поздравили представители лагеря и шахты. Для меня это было тяжелым и в то же время очень радостным событием. Тяжелым потому, что это было совершенно неожиданным, первым после моего возвращения на Родину посвященным мне торжеством. Радостным потому, что своим отношением к окружающим, несмотря на далеко не легкие переживания, я сумел заслужить столь дружеское и доброе отношение.
Свободное копирование
