Очень многим вопросам, связанным с моей легализацией и будущим, комбриг уделял максимальное внимание. Он старался внушить, что, несмотря на мою молодость, я должен совершенно твердо соблюдать все правила. В первую очередь, я не имею права ни в кого «влюбляться». Следовало избегать каких-либо, в том числе и интимных, связей со случайными девушками и женщинами из общества, в котором я окажусь. Он пояснял мне, что под «случайными девушками» подразумеваются женщины легкого поведения. Это могут быть официантки, девушки, обслуживающие номера останавливающихся в гостиницах мужчин, и даже... горничные, или, как у нас принято их называть, домработницы. Последние у меня, безусловно, появятся, так как я, одинокий мужчина, занимающий видное место в обществе, буду обязан подобрать соответствующую моему положению квартиру и пользоваться их услугами. В числе всех этих девушек в любой стране могут оказаться агенты секретных служб. Что же касается женщин из общества, в которое я буду вынужден внедриться, я всегда должен помнить, что в результате интимной связи с человеком, который может быть разоблачен как разведчик, они тоже могут пострадать. Следовательно, надо избегать близких отношений и с этими женщинами.
Естественно, что это условие моей будущей жизни и работы не могло в определенной степени не огорчать. Я понимал, что мое пребывание на подобной работе будет исчисляться не месяцами. Выдержу ли я?
Особое внимание Бронин уделял также и моему поведению в обществе. Он интересовался такими вопросами: знаю ли я правила поведения за столом, умею ли пользоваться приборами, не увлекаюсь ли алкогольными напитками? Больше того, он обращал внимание на порядок общения с людьми вообще и с женщинами общества в частности. Меня несколько насмешил вопрос, касающийся моего умения одеваться, носить шляпу, галстук, перчатки и т.п.
Наши беседы с Брониным были частыми. Сейчас я уже могу дать им правильную оценку. Я понимаю, что не по вине комбрига, а в соответствии с полученным им заданием он не посвящал меня в особенности разведывательной работы, в возможности подбора источников для получения необходимой разведывательной информации, в элементарные правила конспирации.
Не исключена возможность и того, что «Центр» стремился максимально сузить подготовку будущего нелегала, ограничиваясь только теми вопросами, которые, по его мнению, касались непосредственного исполнителя. Нужно ли было обучать особенностям разведывательной деятельности простого технического работника, выполняющего функции радиста и шифровальщика?
У меня сложилось убеждение, что Бронин, со своей стороны, старается всеми своими силами, знаниями и опытом помочь мне в подготовке к работе. В то же время у меня осталось какое-то непонятное чувство, что мой инструктор глубоко переживает, что он лишен возможности дать достаточную подготовку. С какой-то целью в «Центре» происходило резкое разграничение функций во всем, в том числе, конечно, в подготовке нелегалов, и во всем, что было связано с их работой. Это могло объясняться только недостаточной компетентностью работников аппарата, значительная часть которых, возможно, не представляла себе, в чем заключается жизнь и работа нелегала. С годами у меня появилось еще одно опасение, а именно: не внедряли ли органы ОКПУ, НКВД, МГБ во «враждебное ведомство» своих совершенно некомпетентных и, более того, недобросовестных работников, готовых на все, лишь бы максимально дискредитировать не только отдельных разведчиков, но и всю систему военной разведки? Эта мысль превращалась в дальнейшем в твердое убеждение, а сейчас может быть доказана документально.
Бронин сдержал свое слово. Вскоре он пояснил мне, что по пути следования к месту назначения для внедрения в существующую резидентуру, а следовательно, и в фирму я буду пользоваться паспортом мексиканского гражданина, а затем уже полностью легализован как уругвайский подданный.
Это сообщение комбрига дало мне возможность заняться самоподготовкой в вопросе моего будущего «гражданства». На этом я попытаюсь остановиться в следующем разделе.
Свободное копирование
