Мы были рады, что в Антверпене задержались ненадолго и отправились дальше. Нам предстоял долгий путь к конечному пункту нашего морского путешествия – одному из наиболее значимых портов по грузообороту и пассажирским перевозкам – Гавру (французы часто называют его Ле Гавр). Порт расположен в бухте реки Сены. Благодаря развитой железной дороге он являлся и морским портом Парижа.
Мы все были очень возбуждены, чувствуя приближение Франции, где нам, возможно, придется провести несколько дней, прежде чем отправиться к конечной цели.
На теплоходе началась тщательная уборка, драили палубы, медь иллюминаторов, металлические ручки, трапы. На мостике появились капитан и старпом. Оба в полной парадной форме.
Сигнал, ответный сигнал, и теплоход замедляет ход. К нему приближается катер. Спускается трап, и наконец, с катера на теплоход поднимаются французский лоцман, французские полицейские, пограничники и таможенники. На теплоходе было все подготовлено для приема гостей. Прибывших на борт руководителей указанных служб приглашают в каюту капитана. В числе немногих находящихся на борту советских граждан, помимо нескольких представителей экипажа, нахожусь и я. Старший группы все еще не мог присутствовать при встрече из-за своей болезни.
Меня поразил стол – копчености, икра зернистая, другие закуски, коньяк «три звездочки», вина и, конечно, наша русская водка, прославившаяся на весь мир.
Нас, советских участников застолья, мало, весь разговор ведет капитан, он владеет, к моему удивлению, английским и французским языками. Я сижу молча и наблюдаю за тем, что происходит. Французские гости с увлечением попивают в основном водку и закусывают всем, что находится на столе.
После непродолжительных разговоров в каюту вносят наши заграничные паспорта. Тут же, даже не просматривая, в них ставятся соответствующие печати. После оформления мы формально получили разрешение спокойно спускаться на берег. Дальше направляемся в помещение ресторана, приспособленного в данном случае для таможенного досмотра нашего багажа. Впрочем, его у нас было очень мало. Меня удивляет, что среди ожидающих проверки нет испанцев.
Никакого таможенного досмотра не потребовалось, так как французские руководители объявили, что вся проверка полностью закончена и, кроме лоцмана, который приступил к несению службы, все свободны и могут отдохнуть.
Приближаемся к Гавру и пришвартовываемся у одного из его причалов. У меня возникает вопрос: как удалось капитану так все быстро оформить? Естественно, дать ответ я был не способен.
Не знаю, верно ли было то, о чем позднее рассказывали. Мне пояснили, что часто во время застолья некоторые судоводители в опечатанных конвертах вручали проверяющим доллары и это определяло весь дальнейший ход проверки. Возникал и другой вопрос: не могло ли все то, что произошло, объясняться солидарностью представителей французских властей с борющимся испанским народом? Ведь они знали, что мы советские добровольцы и направляемся в Испанию. Эта моя мысль подтверждалась еще и тем, что, повторяю, у испанцев, находившихся на теплоходе, не было транзитных французских виз. Именно поэтому они не проходили проверки и первыми на поданных автобусах покинули теплоход и порт Гавр. Видимо, это было организовано испанским посольством.
Свободное копирование
