Из моего раннего послевоенного детства мне помнится, как мы с мамой ходили за мукой. Через дорогу от наших домов стояли частные дома, где люди жили деревенским укладом: держали коров, кур, свиней. В одном из таких домов и жила Софья Трофимовна. А за этими домами стояла полуразвалившаяся деревянная продовольственная палатка, куда мы с мамой отправились за мукой. Меня мама взяла с собой потому, что муку давали на каждого присутствующего человека, в том числе и на детей. Я помню раннее утро, зима, на улице темно и холодно. Мы долго стоим в очереди на улице, наконец, открывают палатку и начинают продавать муку. В очереди женщины, кое-кто с детьми. А так как на ребенка тоже дают пакет муки, а с детьми пришли не все, то нас, детей, стоящих в очереди, периодически выдают за своих женщины, пришедшие без детей. Меня несколько раз предъявляют в окошко, откуда продают муку. Наконец, подошла наша с мамой очередь и мы счастливые несем домой два пакета муки.
Мое детство было необыкновенно счастливым, вольным, полугородским, полудеревенским - ведь мы жили на окраине Москвы. Вокруг каждого дома сады, а совсем рядом Канатчикова дача, со старинными из темного от старости кирпича зданиями, утопающими в зелени, а рядом ручей и пруд, в которых мы купались. Ручей протекал в большом овраге, в склонах которого мы выкапывали ямки и пекли картошку. Потом, когда мы стали постарше, это место было, где мы не договариваясь заранее, собирались. Приходили мальчики из нашего класса, девочки. Флиртовали мы своеобразно, по теперешним временам. Мы поддразнивали мальчишек, мальчишки пускались нас догонять, поймав, дергали за косы, а мы с визгом в восторге разбегались.
На самом деле «Канатка» весьма мрачное место - это территория психиатрической больницы им. Кащенко. Но гулять по территории было безопасно, так как больные находились за забором (каждое отделение имело свою огороженную территорию). Так что больных практически не было видно. Детское любопытство заставляло нас подглядывать за тем, что происходит за заборами отделений и в памяти остались жутковатые картины завывающих, с безумно вытаращенными глазами, полураздетых людей. Несмотря на то, что я была ребенком, я помню, что я очень жалела их и хотела, чтобы они стали здоровыми. Но детская жизнь так богата событиями и впечатлениями, что трагизм, происходящего рядом нами, в силу возраста не мог быть оценен.
«Канатка» была просто местом нашего обитания, и все происходящее за забором нас интересовало только, когда мы в первый раз попадали на территорию. А потом это было то место, где так интересно играть, где столько всяких укромных мест, в которых мы прятались, играя в казаки-разбойники, где от старинных зданий веяло какой-то таинственностью. Было ощущение, что это не больница, а какой-то старинный замок, где и должно быть немножко жутковато.
