В марте 1941 года, в Ленинграде мама одевала меня на прогулку, и первый раз в моей жизни я увидела тихие слезы, которые крупными каплями падали на мои руки и одежду. Мое сердце сжалось: «Мама, ты плачешь? Мама, ты плачешь?». И сквозь слезы мама проговорила: «Бабушка, Надежда Федоровна, умерла». Значительно позже, уже вспоминая бабушку, я поняла, что Господь уберег ее от надвигающейся войны, которая началась через три месяца после ее смерти, и трагической кончины ее старшей дочери Елизаветы в Пекине в 1945 году. Весной 1941 года мы опять собирались в Москву...
22 июня Наташа повела меня гулять в Сокольниках, и я увидела, как люди вдруг заспешили к выходу. Дома была только бабушка. Такой я ее никогда не видела: она была взволнована, на глазах проступали слезы. От нее мы узнали, что по радио выступал товарищ Молотов и сообщил о начале войны с Германией. Папа оставался в Ленинграде, билет в Москву купить было невозможно. Так папа оторвался от нас. Мама ездила в комитет по делам отца, хлопотала о его выезде в Москву – все было безуспешно. Все были в ужасном напряжении…
21 июля ночью начались налеты немецких самолетов, а на нашей Спиридоновке загорелись дома. В этот же день мама поехала на Курский вокзал за билетами и купила их на Минводы – Северный Кавказ, где мы жили в эвакуации...
Свободное копирование
