Я хотел заниматься термоядом, но меня направили в группу, ведущей кафедрой которой была кафедра Динамики и прочности машин.
К своему огромному удивлению я оказался на кафедре с таким странным для меня названием. я даже не знал, что на физико-механисечком факультете такая кафедра есть.
– Что это такое? Какая динамика? Какая прочность? Почему машин? А сюда ли я хотел, переходя на физмех, теряя год учебы, досдавая 12 предметов? Конечно, не сюда! Я думал, что буду заниматься ядерной физикой и в будущем создавать «термояд», управляемую термоядерную реакцию.
Я был глубоко разочарован, но даже сказать об этом никому не мог. Я прокручивал в голове варианты и не находил выхода.
– Обратно на мехмаш? Нет, это стыдно. Снова пойти к Джанелидзе? Но мы с ним на эту тему даже не говорили, и он ничего не обещал.
– Выходит, – думал я, – на ядерную физику евреев по-прежнему не берут. Наверное, туда нужна более секретная форма допуска.
Я тогда уже разбирался, какие бывают формы допуска к секретным работам, хотя и не всё понимал. Это чуть позже мне объяснили, что третья форма допуска, которую я получил, – самая слабенькая.
- А на ядерную физику нужна, вероятно, вторая, сказал мне кто-то в первые дни, когда я заметался в лёгкой панике.
Но это все были мои или чьи-то предположения. На самом деле, в одном подъезде длинного корпуса физмеха на нашем этаже, куда мы, студенты, заходили по специальному пропуску, учились студенты только двух кафедр, гидроаэродинамики и нашей. Других студентов физмеха я так никогда в коридорах факультета и не увидел. То ли они были изолированы от нас, то ли мы от них. Как было на 1-2 курсах, я не знаю, потому что тогда на этом факультете не учился, а вот с 3-го курса только наши две кафедры и контактировали друг с другом.
Свободное копирование
