Я помню, как мы смеялись до слез с Глебовой, делая рисунки к стихам Хармса. Он придумывал веселые картинки и загадки – и заставлял нас отгадывать. Придя к нам, он любил перевесить все картинки вверх ногами и следил с интересом, заметят это мои домашние или нет – так возник рассказ о Шустерлинге. Он менял имена нашим кошкам и собакам, уверяя, что они их не помнят. Отсюда рассказ о семи кошках. Он показывал этот рассказ и Маршаку и Чуковскому, и всем в редакции, и никто-никто не мог решить правильно эту загадку. «И только очень умный человек»… И когда я сказала ему, что, зная его дурной характер, я думаю, что он решил посадить всех кошек в одну клетку, он был в восторге, а я этим очень долго гордилась. К сожалению, мне так и не удалось сделать иллюстрации к его двум книжкам в издательстве «Малыш»: я их сделала сама, без договора, просто из желания изобразить наконец правильно то, что хотел сказать Хармс.
Он считал меня своим верным партнером и всегда сиял, когда я разгадывала его замысловатые придумки. Мы работали даже в игре, в диалогах, в шалостях и домашних фильмах так, как будто мы на концерте, с эстрады играем сонату для скрипки и рояля, где не могло быть ни тени ошибки. «Художница Алиса хитрее Рейнеке-Лиса», - любил он повторять. Малейшая осечка или непонимание огорчали его жестоко. Однажды я сделала неверное ударение в каком-то слове, он вскочил, как ужаленный, бросился в прихожую и, вернувшись с записной книжкой в руках, сказал мне с упреком: «Что вы сделали – это ужасно: мне придется поставить вам минус: в этой книжке на вашей странице одни плюсы, а теперь – вот видите», - и он сделал черточку. Я сидела, опустив голову, и горестно молчала, а Даниил Иванович перекладывал книжку то в карман, то на стол, а потом уже совсем другим голосом сказал: «Что же мне с вами делать? Я опять ставлю вам плюс, и знаете за что?» я молча качнула головой, что не знаю. «Да за то, что ни одна женщина не удержалась и сказала бы: «Дайте мне посмотреть вашу книжечку, покажите мне мою страницу, а дайте мне посмотреть, что у вас про Введенского» и так далее. Он взял карандаш и нашел страницу на букву «А». «Даниил Иванович, - взмолилась я, - можно мне не ставить нового плюса, а перечеркнуть тот страшный минус маленькой вертикальной черточкой?»
- Ни за что, это невозможно, - сказал он, поставил крестик и вышел.
__________________________
На фото:
1. Татьяна Глебова и Даниил Хармс. "Он не очень хотел с нею сниматься, но я его уговорила, и он попросил проложить какую-нибудь изоляцию. Я положила между их головами подушку, и он был очень доволен". 2. Даниил Хармс и Татьяна Глебова. Не ранее 1927. "На фоне моей работы «филоновского» периода".
Свободное копирование
