Поехав, в очередной раз в Москву за продуктами, перед майскими праздниками, она всё это рассказала тёще. Та чрезвычайно обрадовалась возможности спровадить внука, Юрку, ему было тогда уже 15 лет, в «пионерский» лагерь, на наше с Аидой попечение. Аида восприняла эту идею, как должное. Договорились на том, что они вместе с Юркой приедут на теплоходе в конце мая, начале июня, когда я к этому времени там обустроюсь для семейной жизни. У меня возражений, естественно, не было, я за долгое ухаживание за Аидой и за время нашей совместной жизни, так привык к Юрке, что считал его членом нашей семьи, что-то вроде усыновлённого сына. Но тут, в конце апреля или начале мая, теперь уже не помню, приключилась новая напасть на мою голову. Вызывает меня как-то сам Петренко, а это было большой редкостью, через Озеркова, пригласившего меня для этого сообщения:
- Вячеслав Николаевич, комбриг хочет с Вами побеседовать по личному вопросу, поэтому и попросил меня сообщить Вам об этом.
- Николай Михайлович, а какие у нас с комбригом могут быть личные дела, если мы с ним видимся только, или на плацу при общих построениях , или в коридоре штаба мимоходом? Тем более, Вы знаете, что у комбрига нет причин испытывать ко мне тёплые чувства.
- Совершенно не представляю, о чём пойдёт речь, но имею догадку. У него дочь кончает десятилетку и собирается поступать в московский институт. Может быть, его просьба, как-нибудь, связана с этим событием. Хочу дать дружеский совет, если Вас что-то не устроит, не отказывайте сразу, попросите время подумать, это всегда смягчает ситуацию.
- Спасибо за совет и информацию, я хоть теперь буду готов к разговору, жена сейчас в Москве, это очень кстати, я, кажется, начинаю догадываться о предстоящей просьбе.
- Ну что ж, тогда желаю успехов. В добрый час!
Свободное копирование
