После всего, что рассказал Иван, я представил эту ужасающую картину, и мне до такой степени стало тошно и стыдно, что я попросил его заменить меня на всех утренних процедурах, вплоть до завтрака, сказав, что пойду на реку освежиться и собраться с мыслями.
Пришел на реку, утро прекрасное, солнечное, вода в старице, как зеркало, рыбёшка плещется. Вспомнилось милое Мухино, а на душе, как в чёрном болоте. Разделся, прыгнул в воду. От утренней холодной воды начали проясняться мысли. Вылез из воды, погрелся на, ещё не жарком, утреннем солнце. Оделся, сижу на берегу, думаю и прикидываю варианты последствий. Нам всем было хорошо известно, что за такие «подвиги» могли запросто отстранить от выпускных экзаменов и отправить в войска сержантами на срочную службу, без учёта 2-х летней учёбы в училище, в срочную службу она не засчитывалась. Это был самый страшный, по своим последствиям, вариант, учитывая, что я был женат и нёс ответственность последствий не только за себя. Потом, как-то спонтанно, мысли вдруг приняли совершенно другой оборот, подсознание инстинктивно начало услужливо предлагать другую версию развития событий. За 5 месяцев в стране произошли, одно за другим, два чрезвычайных события. Смерть Сталина и почти сразу арест Берии, в Правительстве идёт борьба за власть не на жизнь, а на смерть, всё руководство страны, и военноначальники в том числе, вибрируют в предчувствии больших перемен, и наш начальник училища не является исключением. Тем более, начальник, фактически «придворного» училища. Ему крайне не выгодно в такое время выставлять своё училище в невыгодном свете, а об этой коллективной пьянке ему придётся докладывать в округ. И окончательное решение о нас будет принимать округ. Напрашивался утешительный вывод. Нас всех выдерут, как «сидоровых коз», но здесь, в училище, не вынося «мусора из избы». Снятие с должности помощника командира взвода, разжалование в рядовые курсанты, выговор по партийной линии, всё это «семечки» по сравнению с отправкой в войска. Вот так сидел я на берегу и перебирал в уме различные сценарии развития событий.
Так я, в невесёлых раздумьях просидел более 2-х часов. Слышу, как кто-то со стороны лагеря подходит и садится сзади меня и… молчит. Не оборачиваясь я понял, что это Стологоров. Спрашивая:
- Ну и что надумали с нами делать?
- Пока всё крутится на уровне начальника училища, сейчас пойдём с тобой к Полыгину, там всё и узнаем, он уже бал у начальника училища и пришёл от туда чёрнее тучи.
Я поднялся, и мы пошли с ним в сторону лагеря.
- Ну а ты-то, помощничек, что по этому поводу сам-то думаешь, не зря же ты тут два с лишним часа сидел.
Поскольку мы с ним были, в общем-то, в хороших, товарищеских отношениях я без всяких обиняков выложил все мои версии развития событий.
- Да, мозгами тебя природа не обидела и первый разряд ты точно получишь. Я уже слышал, что начальник училища упросил начальника политотдела в округ об этом случае не докладывать. Обстановку ты понял правильно, сейчас начальство боится размахивать кулаками, а предпочитает пересидеть это время как можно тише.
При встрече у Полыгина, я подтвердил версию, сочинённую находчивым Иваном Нечаевым об отсутствии, заранее спланированного, сговора об устройстве коллективной пьянки. В этой ситуации моя организующая и руководящая роль отпадала. Версия о заблаговременной закупке водки в Федулове вообще не рассматривалась. За ночь Иван подготовил всех курсантов к этой «святой брехне». Дознаватели не могли от них добиться, кому первому в голову пришла мысль о выпивке, кто покупал водку и в каком составе были группы. В общем, Иван поработал на славу. После того, как он закончил меня «чихвостить», он сказал:
- Тебя, да и нас тоже, спасли от лютой расправы два человека, Л.П.Берия и Иван Нечаев. Я хоть во всю эту вашу брехню и не верю, но раз она спасает многих людей, чёрт с вами, пусть будет по-вашему. А теперь готовься к встречи с начальником училища и политотдела, да смотри, ври уж со всеми одинаково. Я смотрел в его суровое лицо с добрыми глазами и готов был от стыда провалиться сквозь землю.
Я получил два строгача, по службе и партийный, остальные отделались выговорами. Строгачей по службе получили и Полыгин со Стологоровым.
Свободное копирование
