Все мои близкие знали, что я возвращаюсь домой для поступления в училище, но точной даты моего прибытия не знали. Из Ильино телеграмму давать не стал, думал, что сам быстрее доеду. Моё возвращение в Москву произвело настоящий переполох. Прибыл я в Москву утром, часов в 11, пошёл на платформы пригородного сообщения, решил доехать до платформы «Серп и Молот», как раз до Рогожской заставы, а там и дом совсем рядом. Через две трамвайных остановки я был уже на своей родной Пролетарской. У меня были с собой ключи от дома, и звонить мне не надо было. Открываю входную дверь, взбегаю по лестнице на свой этаж, вошёл в прихожую, и тут из своей комнаты появляется бабка. У неё был такой вид, словно она увидела приведение, как-то тихо охнула, перекрестилась, пробормотала: «Господи, святы!» и спрашивает:
- Славка! Это ты что ли?
- А кто же, я, приехал поступать в училище. Ты, что, не узнала меня что ли?
- Господи! Ты войди в комнату-то да посмотри на себя в зеркало! Тебя и мать-то не узнала бы. Ты и в 41-ом-то появился из деревни, как чёрт из табакерки, и теперь тоже. Никто не знал когда ты приедешь, мать-то на работе.
- Не важно, я сейчас в «гражданку» переоденусь и к ребятам сбегаю, а с мамой вечером увидимся, да я ей из автомата позвоню.
Я открыл нашу комнату и сразу подошёл к зеркалу. А зеркало у нас в старинном шкафу было в рост человека. То, что я увидел, было не для слабонервных. Если бы вместо солдатской формы на меня надеть полосатую робу узников концлагерей, я бы мог вполне сыграть роль статиста в любом фильме на эту тему. Из зеркала на меня смотрел парень с физиономией и кистями рук коричневого цвета. При росте 182,5 см. весил он не более 60 кг. С носа и лба свешивались лоскутки, обгоревшей от чрезмерного загара, кожи. На ушных раковинах ещё не сошли болячки от отгоревших верхних частей ушей. Солдатская форма, бывшая когда-то цвета «хаки», стала почти белой от пота и частых стирок. На нём была через правое плечо надета шинельная скатка, за спиной вещмешок, на брезентовом поясном ремне фляга, а на ногах ботинки из свиной кожи и чёрные обмотки до колен. Сейчас очень жалею, что не пошел в фотографию, запечатлеть, увиденное в зеркале. Я быстренько переоделся в гражданскую одежду и пошёл к Вальке Волнову прояснить ситуацию в отношении наших общих знакомых и друзей. Валька был ещё в университете, Нинка где-то в командировке, дома я застал только тётю Пашу и дядю Петю. Они искренне обрадовались моему возвращению и по такому случаю достали свою традиционную «чекушку». Пока я рассказывал им о своём солдатском житье бытье, из университета вернулся Валька. Он теперь был студентом факультета журналистики. Войдя в комнату он радостно воскликнул:
- Славка! Привет! Как хорошо, что ты вернулся, я тут без тебя совсем «засох», это дело надо немедленно отметить!
- Привет! Садись студент, успокойся! Сегодня ничего не получится, мне завтра с утра в училище. Я с твоими родителями уже отметился и баста! Тем более, я ещё должен к Аиде смотаться, а вечером с мамой провести вечер. Так, что извини, отложим до лучших времён. Мне ещё экзамены предстоит сдавать в училище. Завтрашний день всё определит, а посему откланиваюсь и покидаю Ваш гостеприимный дом, при первой возможности дам знать о себе. Будьте здоровы, до свидания!
Свободное копирование
