К животным мы ещё вернёмся при описании летних приключений, а сейчас настало время описать одно из ярких событий, которое случалось только зимой по причине работы моей матушки в сельпо. Каким-то образом ей удавалось получать в районе один раз в два месяца, 30-ти литровую бутыль красного вина, какой-то плодово-ягодной «бормотухи». С ведома председателя колхоза, этот напиток прямо из города завозился к нам домой, как особо ценный продукт. Поскольку в избе больше 10-12 человек уместить было невозможно, то эту бутыль оприходовали в несколько заходов. Подбором посетителей этих посиделок и очерёдностью, руководил лично председатель. Он был уже пожилой мужик, по какой-то болезни непригодный для фронта, с уважением и сочувствием относился к своим подопечным, бабам-колхозницам, каждая вторая из которых была солдаткой. И вот он устраивал им такие зимние праздники. Я думаю, что и вино это попадало к нам в сельпо не без его участия. Эти вечеринки описать невозможно, это надо было видеть своими глазами. Собирались после завершения всех вечерних работ по дому, обиходив и скотину и детишек. Изба набивалась битком, с гомоном и смехом, в предвкушении редкого, по тем нелёгким временам, непринуждённого и весёлого отдыха. Нас, ребят, кормили заранее, и мы, забравшись на печь, оттуда наблюдали за происходящим. Все участники вечеринки закуску приносили свою, у кого что было. Рассаживались за стол. Главным блюдом была картошка с солёными груздями, появлялись на столе и куски свиного сала, пироги, опять же, с картошкой и груздями, шаньги, мочёная брусника, отварные яйца, жареные семечки, творог со сметаной. Мяса практически не было, его берегли для дома, в основном, для детей. Ну, а после первых стаканов вина и легкой закуски, русская душа просила настоящего веселья, с песнями и пляской. На такие мероприятия, бабы обязательно приглашали какого-нибудь деда с гармошкой, который по возрасту не попал на фронт, таких на деревне и было-то человека 3-4. Основным в репертуаре этих гармонистов, как правило, была знаменитая и повсеместная на Руси, «матаня» без начала и конца. И начиналось действо с пляской и исполнением частушек. Всё застолье вставало в средину горницы и под звуки ритмичной «матани» бабы начинали отвивать каблуками своеобразную чечётку, группируясь парами и исполняя частушки, причём, пела одновременно одна пара, а остальные только отбивали каблуками ритм. Когда заканчивала очередная пара, вступала следующая. Частушки никогда не повторялись, а были всё время разные. Одна пара сменяла другую, и так на протяжении часа или полутора. Потом враз всё обрывалось, раздавался дружный смех, и все опять усаживались за стол. Выпивали по стакану вина, закусывали, вскакивали из-за стола, и всё начиналось сначала. Если дед уставал или валился на кровать от лишнего стаканчика, то его сменяла какая-нибудь молодуха, потому что многие из деревенских баб умели играть на гармошке эту нехитрую мелодию. Всё это веселье продолжалось не менее шести часов, почти до первых петухов. Я ни разу не слышал, чтобы какую-нибудь частушку исполнили дважды. Какую же память надо иметь, чтобы ни разу не повториться?!
Вот так, вдали от войны, но чувствуя её каждой клеточкой своего тела, из-за приходящих, чуть ли не каждую неделю, похоронок, великие труженицы России, деревенские бабы, измотанные и колхозной, за «палочку», и домашней работой, умели, и отдыхать, так же лихо, как и трудиться. Так прошла моя первая беззаботная, но весьма насыщенная, новыми для меня событиями и новыми практическими навыками и знаниями, зима.
Свободное копирование
