Нам повезло, как может повести только один раз в жизни. Волею Провидения мы попали в вагон и доехали быстро и без бомбёжек, поскольку грузились почти в темноте, а ехали ночью. Измученные безысходностью нашего положения и постоянными бомбёжками, устроившись на своих полках под самым потолком, мы заснули мертвецким сном, проспав до самой Москвы. Прибыли мы на Белорусский вокзал ранним утром. Очень тепло и с сердечной благодарностью попрощались с нашей спасительницей. Вышли на привокзальную площадь, сели на трамвай и доехали до Театральной площади. Здесь наши пути расходились, мы попрощались и каждый отправился своей дорогой. Я дошёл до площади Дзержинского и здесь, у Политехнического музея, была конечная остановка моего трамвая № 27, на котором я и доехал до Заставы Ильича. До дома было, рукой подать. Прыгнул на ходу, на шедший по Рогожскому валу, трамвай, и через 10 минут был у ворот своего родного дома!
На фото: Белорусский вокзал.
Когда я уезжал в деревню на всё лето, то ключи от московской квартиры с собой не брал. Подойдя к двери, я с нетерпением начал названивать в звонок. Дверь долго не открывали, потом послышались шаги и бабкин голос произнёс:
- Кто там?
- Ба! Это я, Слава!
Шаги опять возобновились, и дверь открыла бабка, с лицом совершенно изумлённым и смотрящим на меня, как на приведение.
- Батюшки Светы! Ты откуда ж это взялся!
- Как откуда! Из деревни! Только что с Белорусского приехал.
- Господи! Да, что же это за напасть такая! Мать-то, два часа назад поехала на Белорусский, за тобой в деревню собралась! Славка, быстрее на вокзал, может ещё успеешь, поезд захватить!
Судьбе моей, видимо, было угодно, задать мне ещё один урок для укрепления моей воли и устойчивости, к различным жизненным передрягам. Не заходя домой, я со всех ног, бросился обратно на вокзал. Как добирался я туда, не помню. После расспросов у носильщиков, выяснил, что поезд, то ли на Вязьму, то ли на Калугу ушёл минут двадцать тому назад. Я вышёл всё-таки на перроны дальнего следования, все пути были пусты. Теперь я был в Москве, дома, а мама поехала неизвестно куда и зачем!
Я покинул вокзал и возвратился домой. Дед, по случаю болезни, пришёл домой рано и узнав о всём случившемся, спросил мен
- Славка! А чего же Шурка телеграмму не дала в Москву, что они тебя отправили?
- Дедушка! Когда в деревне узнали о войне, там такое началось! Про телеграммы никто и не вспомнил. Наверное, и в Вязьме можно было отправить телеграмму. Но там тоже были все, как чумовые, нас же бомбили по два, а то и три, раза в день. Я про всё забыл, а мужикам нашим, вообще, всё это было невдомёк.
- Господи! Мать-то жалко, как она туда доберётся, а про обратную дорогу и думать-то страшно, после твоих-то рассказов. Ну, да ладно, Бог милостив, будем ждать.
Не по-детски взрослые мысли стали одолевать меня. Я действительно очень боялся за судьбу своей матери. Видев в Вязьме весь этот ужас своими глазами, я не мог себе представить, как она оттуда выберется. Я очень чётко представил себе, что она может остаться в деревне и попасть к немцам, или их разбомбят по дороге туда или обратно. Я пошёл к деду и поделился с ним своими страхами. Он посмотрел на меня ласково, что бывало довольно редко, и спокойно сказал:
- Ладно внук, не горюй, я сказал, Господь милостив. А завтра кажись выходной, пойдём с тобой в церковь, поставим свечку Николаю Угоднику, покровителю путешествующих, и помолимся о благополучной дороге рабы божьей Надежды.
- А это поможет?
- Обязательно, молитва ребёнка никогда не остаётся не услышанной. Иди, отдыхай, на тебе вон, лица нет. И не думай больше об этом. Всё будет хорошо. Наберись терпенья, становись парень взрослым, времена теперь не детские.
- Я знаю, дедушка, я буду стараться.
Так окончательно закончилось моё детство. А мне было 10 лет и 10 месяцев
Свободное копирование
