Главный штаб выполнял в основном координирующую и организующую деятельность, а также помогал штабам в сложных случаях, когда они не знали, как поступить с задержанным или когда было необходимо объясниться с кем-либо, выступившим в защиту какого-нибудь бандита, прикинувшегося мирным жителем.
Это бывало часто, когда при задержании они начинали аппеллировать к публике, стараясь вызвать жалость к себе, а нас представить бандитами, задержавшими ни за что, ни про что несчастного прохожего, который шел мимо, а тут к нему пристали какие-то «фраера».
Но патруль-то видел, что этот несчастный, только что, работая в паре с другим, вытащил бумажник у мужчины. В момент задержания бумажника у вора в руках уже не было, Т.к. он успел его передать своему сообщнику, и он думал, что выйдет сухим из воды.
Сразу находились сочувствующие, которые призывали студентов отпустить его, а некоторые из окруживших были его сообщниками, и они пытались организовать толчею и оттеснить студентов от вора . Студенты, уже приобретшие опыт, понимали это. Поэтому в таких случаях им на помощь быстро подходило подкрепление, а вскоре уже приводили и второго грабителя с бумажником, который он еще не успел выпотрошить и выбросить.
Нам, работавшим в Главном штабе, вменили обязанность еще и борьбу с проститутками. Должен сказать, что законов о борьбе с проституцией не было. Почему-то считалось, что она в СССР искоренена. Нет проституции, – нет и законов. Поэтому милиция проституток задерживать не имела права. Тем более предъявлять им какие-либо обвинения или каким-либо образом наказывать. Даже штрафы не были предусмотрены. А проституция, конечно, была, и все знали это. За два с половиной - три рубля на Невском проспекте можно было получить эти услуги в любом подъезде.
У нас в оперативном отряде Главного штаба были студенты и студентки, которых милиция обучила, как доставлять проституток и тех мужчин, которые хотели воспользоваться их услугами прямо в главный штаб. Подъезд с ул. Рубинштейна был темен и неприметен. Студент, договорившийся с проституткой, или студентка, «согласившаяся» на предложение клиента, заходили в этот подъезд и поднимались на третий этаж. Дверь с площадки этого этажа вела сразу в ярко освещенный большой зал, где располагался штаб. Для проституток и их клиентуры это была полная неожиданность.
Их записывали, проверяли правильность данных ими сведений. Если они работали, писали письма на работу о том, чем они занимаются.
Для мужчин это было совершенно неприемлемо. Они были солидными, респектабельными людьми, поэтому умоляли нас не писать им на работу.
А женщинам было все равно. Подавляющее большинство их больше нигде не работало, и они занимались проституцией не потому, что им нехватало на жизнь, а, как говорят, «из любви к искусству». И надо сказать, эта «древняя профессия» была весьма прибыльна. Многие из них были весьма привлекательны, хорошо одеты. Явно не дно общества.
Они и со студентами пытались заигрывать. Лично мне пришлось разговаривать и составлять протоколы на двух из них. Одна работала продавщицей в буфете, она говорила об одинокой жизни и отсутствии радостей. Другая была совсем молоденькая, – ей было всего 16 лет. Она даже гордилась тем, что с ней любой мужчина становится половым гигантом, и заявляла, что она другой жизни не знает и не желает знать. У нее были родители, и они, по ее словам, давно с этим смирились, и никак на ее решение повлиять не могут.
Обычно составив бумаги, мы их отпускали. Вскоре некоторых приводили снова.
Я впервые столкнулся с проституцией и понял, что не хочу заниматься борьбой с ней и больше ни разу не садился заполнять протокол и объясняться с проститутками и их мужской клиентурой, которую мне к тому же еще и немного жалко было.
Свободное копирование
