15 декабря. Вторник
Исправлял из романа для «Известий». Вечером позвонили, напечатают, но надо сократить. «Как будто это написано сегодня про Сталинград», — сказала Войтинская.
[…] В Клубе писателей выступал Пастернак, как всегда с большим успехом. Во вступительной речи сказал, что уезжает в Чистополь и желал бы проститься… что политической поэзии нет, искусству жить нечем, в Чистополь в прошлом году он бежал с удовольствием — словом: «Я сказал то, что думают многие». То-то будет переполоху в правящих кругах литературы!
… Дети чаще взрослых попадают в новые положения. Вот почему, ища выхода, они поддаются внушению. Человек на войне — дитя. Отсюда в войне и в продолжении ее — революции — так много детского и доверчивого, и так часты и могущественны учителя, хотя, казалось бы, революция и стремится к тому, чтобы свергнуть учительство, и ученье (все прошлое, ненавистное революции ученье).
16 декабря. Среда
Были Б. Пастернак и Асмус. Позже читал стихи — хорошо о парке, дурные — о войне.
Днем пришли Гусевы — говорили по телефону с Ташкентом. Наш Миша — с девятого — болен брюшным тифом. Слышать это — очень тяжело; потом он квелый, все время хворал. Тамара бросилась добывать телефонный разговор с Ташкентом, через «Известия».
Правил для «Известий» отрывок из романа.
Свободное копирование
