Спустя два часа после "прибытия" князя, когда все, так или иначе, мало-мальски поуспокоилось и затихло, я от нечего делать, чувствуя на душе что-то злое, тоскливое, гадкое, пошел бродить по имению, думая как-нибудь "разгуляться" и успокоить свои не в меру расходившиеся нервы...
Проходя по площадке мимо квартиры управляющего, я вдруг услыхал позади себя окрик:
-- Эй, ты, как тебя?.. Что шляешься?.. Поди сюда!
Я обернулся и увидел управляющего, быстро идущего со стороны барского дома к своей квартире.
-- Что шляешься? -- снова крикнул он и, подойдя ко мне, продолжал: -- Ты что здесь? А? Вон на кухню... Стой, впрочем! -- спохватился он, что-то вспомнив: -- Ты мне ужо свезешь домой гостей... У меня гости, -- пояснил он, -- учителя... Они пришли пешком... Так вот ты их отвезешь домой, в Терехово... Недалеко, знаешь?.. Запряжешь "Буланже" в мою корзинку... у Андрюшки-конюха спроси, он покажет...
-- А скоро это? -- спросил я.
-- Что скоро? -- переспросил он, нахмурясь и, видимо, стараясь придать своему лицу внушительное и строгое выражение...
-- Поедут-то скоро ли? -- спросил я.
-- А это не твое дело! -- крикнул управляющий. -- Ты делай, что приказывают... Молчать! -- еще громче крикнул он, и, видя, что я молчу, продолжал потише: -- Часа через два будь готов и встань около крыльца моей квартиры... Понял?.. Сиди на козлах и жди. Ну, пшел! Живо! Шляешься тут!.. Глаза мозолишь! Разве не знаешь, где твое место? Без дела вперед сюда не ходить!..
Он ушел, а я, скрепя сердце и думая о том, что грубость с нашим братом -- явление обычное, отправился в конюшню запрягать в корзинку "Буланже".
В конюшне конюхов я нашел не сразу. Они, как оказалось, забрались в порожнее стойло, где они и жили, и поздравляли с приездом княжеского кучера и конюха, угощая их водкой и чаем. Все они были уже на втором взводе, и мое появление было совсем некстати.
-- Ну тебя к чорту, -- закричал старший конюх, -- и с управляющим-то!.. Спокою нет... Какую тебе лошадь?.. Зачем?..
Я объяснил ему.
-- Бери да закладывай! -- опять закричал он. -- Нам-то какое дело?
-- Да я не знаю, где лошадь.
-- Ну, погоди, поспеешь! -- сказал конюх. -- Садись пока, -- добавил он, улыбаясь, -- на чем стоишь...
Небольшое стойло (или "денник") было занято двумя койками, стоявшими около стенок, друг перед другом... Между этих коек был узенький проход к столу, устроенному под кормушкой. В "комнате" этой сильно пахло навозом и слышно было, как за переборками лошади, пофыркивая, жевали сено...
-- Моисей Иваныч, -- говорил один из конюхов важному московскому кучеру, -- поверишь ты: всю зиму здесь живем!
-- Зимой-то, чай, холодно? -- пробасил кучер усмехаясь.
-- Оно, как сказать, холоду особенного нету -- все-таки лошади тут, а сыро -- страсть!..
-- А в рабочую-то что ж?
-- Помилуйте! Там еще хуже: повернуться негде. В рабочей! Да там зимой все одно, что на Хиве, в ночлежном доме... Тьфу!
И, помолчав, он спросил у меня:
-- А ты, земляк, знать, внове?
-- Да, -- ответил я.
-- Охота была сюда поступать!.. Хуже-то не нашел, знать, а?.. Аль пьешь здорово?.. На-кась стакашек, ковырни. Ты наш, что ли, московский?.. Видать!.. Эх, друг, -- продолжал он, передавая мне стаканчик, -- не ко двору мы здесь... Здесь кто живет-то? Сволочь самая, вот кто! Ему, здешнему-то, хуть плюй в глаза, все божья роса... Что ни поставь -- сожрут... Рязань!.. Ну, пойдем, покажу, где сбруя... Куда это его чорт несет, а?.. Не знаешь?
-- Не его, -- сказал я, -- а гостей отвезти -- учителей...
-- А-а-а! -- протянул конюх, -- знаю... -- он засмеялся и продолжал: -- Попьешь ты с ними ужо винца с хлебцем, попьешь, голова! Раз я их возил: во как угостили -- малье! Народ ха-р-роший! Пр-о-о-остые ребята!.. Ну, вот тебе сбруя, гляди, завсегда здеся... Таматка, вон, пятое стойло -- "Буланжа" стоит... А корзинка под навесом, у колодца, -- найдешь сам. Бери оброть, обратывай! Валяй, брат, старайся... Заслужишь здесь! -- закончил он с насмешливой улыбкой.
Свободное копирование
