Одесса. Обсервация

Чтоб я так жил, как мне нужна эта холера!

Но тут врачами была выдумана мера,

Чтоб в страшных муках всем нам не усраться,

Определили нас в одну из обсерваций.

                                    Стихи Беляева К.Н.

Раненько утром моя тетя и все друзья пошли  сдавать меня в Обсервацию.

 Взяли мы с собой все мои вещи, так как знали, что оттуда я полечу прямо домой.

Тетя Лариса испекла пирожков, ребята притащили вино и сигареты, и мы пошли сдаваться.

 Там нас встретили молодые ребята в масках, заверив мою тетю, что волноваться не о чем, я мол попадаю на полное государственное обеспечение.

 После чего моя тетя заплакала и сказала:"Чтоб вы все попали под государственное обеспечение!".

 Она спросила, можно ли будет навещать нас, ей ответили - через забор.

 Расцеловавшись со всеми, я взяла свой багаж, сказав на прощание:"Не забывайте!". И вошла в Обсервацию.

 За мной захлопнулись ворота - прощай легкая жизнь - надо знакомиться с Госпожой Обсервацией.

 Ничего страшного не произошло. Меня забрали, и по каким-то еле видимым в темноте дорожкам привели к дому, где была администрация.

 Там я заполнила анкету, у меня забрали паспорт и билет на самолет, дали кучу направлений на всякие анализы, Какие - не буду рассказывать, лучше пропустим, но очень неприятные и неприличные.

 А сколько будет продолжаться этот курорт, и как будут развиваться события, мне, естественно, не сказали.

Видимо не было указаний сверху.... Хотя здравый смысл свидетельствует, что любой медработник мог бы объяснить народу: "Если посевы дадут отрицательный результат, через неделю отправитесь домой!".

 Я чуть не разревелась, когда люди в масках, как Фантомасы, повели меня в комнату, где я буду жить.

Комнатка оказалось неплохой, и там были еще четыре девочки из необъятных просторов СССР.

 Мы быстренько познакомились и пошли рассматривать владения.

 При свете дня выяснилось, что место, куда мы попали, - концлагерь санаторного типа - все вокруг опутано колючей проволокой.

Нам  стало страшно. Начали смотреть по сторонам, видим - ничего, проживем!  И девочки, и мальчики были все приблизительно одного возраста от 16 до 26  лет.

 Все стали присматриваться друг к другу в перерывах на обследования.

 Сначала все гуляли стайками, потом все перезнакомились, и начали думать, как интересней тут прожить неделю.

Так как я читала много книг, да, и все в те времена тоже, решили поиграть в Красных и Белых.

 Вы спросите, что это за игра? Очень простая. Мы разделились по любви к вину, которое нас заставляли пить.

Красных было много, да и белых - не меньше.

Началось все довольно невинно. Сидели во дворе, разговаривали за жизнь, приняв лекарственную дозу, конечно.

 - Красное вино - это кровь! - проявил осведомленность в алкомедицине Димка.

 - Кровопийца! - с чувством произнесла я.

 И все! Те, кто лечился красным вином, стали кровопийцами.

Любители красного вина срочно оторвались от коллектива, дабы разработать ответные меры. Термины предлагались и тут же отвергались

 - Мочеглоты!

 Окончательный и всеми утвержденный вариант звучал  именно так.

 Назревала война. Оба лагеря были очень сильны.

Я не представляю, чем бы это закончилось, если бы умный Димка не рассказал, что раньше, в старинные времена, сражались предводители армий. И победа оставалась за той армией, предводитель которой победил. Это обещало и выход, и зрелище. Осталось выбрать предводителя и вид дуэли.

Вид дуэли надо было разработать, а для этого мы выбрали девиз дуэли.

"Белый" будет пить белое, а "красный", соответственно, красное. Кто перепьет противника, тот и победил.

Но встал вопрос с вином.

Мы подговорили Катеньку, очень приятную девушку, худенькую, но с большими грудями, или, как говорят в Одессе, с двумя высшими образованиями.

 Нужно было подойти к охраннику и разговорами усыпить его бдительность, чтоб нам в это время могли спускать по веревке привязанные бутылки вина.

Надо сказать, что Катенька с заданием справилась на 100%.

И вино было доставлено,  и сигареты. Все, даже на воле, ждали результатов.

Сначала было неудобно болеть за белых, ведь мы же все - красные.  Но когда мы  всем всё разьяснили, у белых, к коим относилась и я, появилось много болельщиков.

А устроили мы эту битву накануне отбытия из Обсервации, решив тем самым  отметить наш выход на волю.

Все было готово, посреди двора был установлен стол, долженствующий служить ристалищем.

Бутылки с белым и красным вином стояли на столе, рядом примостились стаканы.

Нейтральный алкоголик Миша был назначен наливающим. У стола стояло по стулу, на них должны были сидеть противники из каждой армии. Зрители разместились дальше полукругом. Под аплодисменты и напутствия дуэлянты вышли на старт.

Миша налил по первой...

Димка первую выпил легко.

Саша тоже.

Вторая прошла одинаково.

Третий и четвертый стаканы не склонили чашу весов ни в чью сторону.

Пятый показал некоторое преимущество Димы, ибо Саша, ни с того ни с сего, стал слегка пошатываться.

Дело исправил шестой стакан, потому что Саша от него почти остекленел.

Седьмой стакан... Четырнадцатый...

Диме было плохо. А Саша?

О, ему уже было хорошо!

Он лежал под столом без всяческих чувств.

- Победа! - возопили любители красного. Димку, почти бездыханного, несли на руках, проделав круг почета.

- КРАСНЫЕ НЕПОБЕДИМЫ! - провозгласил Димка и отключился.

И его с почетом отнесли в комнату спать.

Мы все расцеловались и тоже пошли собирать вещи, ведь завтра утром нас увозили из Обсервации, где мы провели неплохие семь дней.

Утром, встав и получив каждый - свой паспорт и билет, мы сели в автобусы и поехали в аэропорт.

А вот тут стало страшно - автобус двигался между шпалеров солдат с автоматами на всем пути следования, совсем как в кино про войну.

Сидим разговариваем, обмениваемся телефонами, и вдруг смотрим, Сашка стал белым. Мы к нему...

 - Ребята, меня тошнит от вчерашнего сражения! - говорит он.

-  Держись, дорогой! - просим его мы.

Не для лести - он держался из последних сил, но прямо перед аэропортом его начало рвать....

Всё кончилось, действительно, всё кончилось. Автобус развернули, и нас прямиком укатили на второй срок.

Что вам сказать? Больше не пили, читали, играли и просто шлялись.

Пролетели и эта неделя, и нас всех отправили домой.

Вот, где я была счастлива, так это в самолете. Всё - летим!

Не тут-то было.  Каждый самолет из Одессы встречали врачи санэпидстанции.

Проверяли - прошли ли мы Обсервацию.

Ко мне приблизился мужчина...

- Это я... - говорит он тихо.

- Кто? - спрашиваю я.

- Твой дядя!

Мой дядя был проректором Второго Медицинского Института в Ленинграде, а это как раз была его специальность  - всякие заразы.

Он меня обнял и вывел из самолета, сказав, что я представляю для него необычайный интерес, раз сидела в резервации две недели.

Дорогой мой дядя, как мне тебя не хватает до сих пор!

Ну, вот и всё.

Всё кончилось хорошо, и мы еще долго переписывались с друзьями из Обсервации.

Использована картина художника:

А. Алдан-Семенов." Красные и белые"