Но пока мой разведчик жил далеко, а рядом был Женя Угаров. Юра почему-то писем не писал. Правда, за все лето прислал две открыточки с изображением военных кораблей. Мелким почерком он сообщал мне, что скучает, мечтает о пляже, куда мы пойдем вдвоем, и о яхте, на которой он меня будет катать. А рядом, повторяю, был Женя Угаров.
Если он не приходил, я скучала. Нам было хорошо вместе! И внешность его не вызывала раздражения, напротив! Большие карие глаза в длинных ресницах смотрели всегда ласково, мягко, красиво очерченные губы, чувственно припухшие, словно созданные для поцелуев, и правильной формы нос – все было так гармонично, что этим лицом хотелось любоваться.
Женя стал моей подружкой – внешне симпатичной и родной по духу. Ира Монина уехала в Пятигорск к родителям, Ляля моя бегала на свидания с очередным поклонником. Вова Довнарович умотал в Москву к дяде, Юре Шишканову мама не разрешала гулять чаще трех раз в неделю. Он занимался математикой даже летом, чтобы заработать золотую медаль. У Светы Меркушевой завязалась трогательная дружба со Светой Куликовой, закончившей школу. Та окружила себя взрослыми парнями, и ей нужна была наперсница.
Итак, мы с Женей Угаровым остались вдвоем. Теперь все мировые проблемы мы решали сидя рядышком на бревнах в глубине двора, возле сараев.
Понятно, что проблем этих в мире за почти две тысячи лет накопилось многовато – за один вечер не решишь. Прочитанные книги, увиденные фильмы, услышанные разговоры взрослых, семейные дела тоже требовали немедленного обсуждения и оценки.
Поскольку и темперамент у нас был одинаковый – горячий, то приходилось и волноваться. А волнуясь, Женя немножко заикался. Что у волнения этого есть и другая причина, я как-то недопонимала. Ведь считалось, что Женя влюблен в Лялю, а у меня есть Юра. Правда, о них, оставшись наедине, мы не вспоминали. Вот как-то не хотелось. Что-то останавливало.
Женя как раз поступил в Горный институт. Теперь он стал студентом, а я оставалась школьницей, Мы были одногодками и чувствовали себя ими. Я понимала, почему Ира Монина влюбилась в этого мальчика – совершенно лишенного лукавства, безгрешного даже в мыслях, еще и умницу. Но я не понимала, почему Женя так долго убивался по моей младшей сестренке, не доросшей до него духовно. Такого определения физического чувств как «он ее желал», не было ни в нашем словаре, ни в воображении.
Женю тянуло к Ляльке, а с нами он просто дружил. Так приблизительно я рисовала себе истинную картину наших отношений.
С моей точки зрения, у Жени был единственный недостаток – невысокий рост. Мы были одного роста: я – метр шестьдесят девять, он – метр семьдесят, а в те времена девочки строго следили за тем, чтобы дружок был непременно повыше.
Теперь я понимаю, что бедный Женя комплексовал из-за роста, а потому не зарился на девочек повыше.
Свободное копирование
