Линейка

Простое школьное слово «линейка», для воспитанников детского дома, означало гораздо больше, чем для обычных учеников.

 Оказалось, что «линейка» - это ещё и процедура подведения итогов недели: учебных, трудовых, - с осуждением проступков и поощрением достижений, если таковые случались.

 Длительность линейки невозможно было угадать. Она могла пролететь за полчаса, но, чаще всего, получалось наоборот.

За неделю мы умудрялись много чего натворить, и процесс обсуждения затягивался. Порой атмосфера накалялась до предела.

Суббота была учебным днём, с лёгким оттенком выходного и банной процедурой. В воскресенье всем полагалось отдыхать. А вот, и без того нелюбимому, понедельнику пришлось принять на себя это обязательное противное мероприятие.

Единственным спасением от него являлось дежурство по столовой. Такого количества желающих накрывать столы, как в понедельник, не было ни в какой другой день недели.

 Итак. Понедельник.

 В этот день, перед ужином, в актовом зале детского дома, собирались все, кроме дошколят.

 Дети выстраивались отрядами вдоль стен и настороженно ждали, кому сегодня не повезёт. Порицание перед сотней человек - удел не из приятных.

 Чаще всего доставалось двоечникам.

 Но, перед тем как их отчитывать, сначала хвалили заслуживших.

 Кажется, существовало что-то вроде соревнования: «Кто больше получил пятёрок за неделю». За это вручалась почётная лента.

Точно! Мне же её неоднократно торжественно повязывали!

 Слава Богу, двоек я не хватала. Не знаю, как пережила бы «чистку мозгов» у всех на глазах, ведь даже при награждении лентой отличника, я готова была провалиться сквозь землю. Мне и теперь не нравится быть на виду.

 Но один позор на линейке со мной всё-таки приключился… Да ещё какой!

 Это произошло где–то в конце первого года нашего с сестрой пребывания в детском доме.

 Я понемногу привыкала к странным порядкам, к крикам в свой адрес и на других детей, но привыкала трудно.

 Линейка, каждый раз, становилась тяжким испытанием.

Смотреть на унижение других - мне совсем не нравилось.

 И поделать с этим я ничего не могла. Просто терпела.

 В тот день всё шло своим чередом – ленту за пятёрки уже вручили, настала очередь провинившихся…

 Они стояли посреди зала, опустив голову, и, как мне казалось, должны были гореть адским пламенем.

 Я слушала «разбор полётов» и мысленно торопила время. Во мне смешивались два чувства – жалость к несчастным и радость от того, что я не на их месте.

 Быстрее бы всё закончилось…

 Но время не торопилось – может, неделя не задалась, и воспитанники много чего натворили, а, может, жизнь готовила мне очередной урок…

 Видимо, дело происходило зимой, потому что помню – я начала подмерзать.

 Сначала замёрзли вечно холодные руки, потом пошёл озноб по телу.

 Моё малокровие и слабые сосуды и так периодически подбрасывали проблемы в виде носовых кровотечений.

 А простояв час без движения, мой организм подключил к созданию проблем ещё и мочевой пузырь.

 Я вдруг поняла, что срочно хочу покинуть актовый зал.

 Для этого нужно было всего лишь пройти через длинные ряды стоящих детей, предварительно сообщив окружающим, зачем мне это надо.

 Когда я представила, как прерываю гневную речь директора отпрашиванием в туалет, то решила, что лучше уж дотерплю до конца линейки.

 Очень стыдно и страшно было привлекать внимание к себе в такой момент.

 Буду терпеть, чего бы мне это не стоило.

 Но я переоценила свои скромные возможности, и расплата за самонадеянность не заставила себя ждать.

 Отчётливо помню свои чувства в момент катастрофы.

 Мокрые колготки, лужа и смех воспитанников – очень хорошее средство от склероза…

 Первое, что я сделала, поступив на работу в детский сад – это разрешила детям не отпрашиваться «по важному делу».

 Если нужно – иди спокойно, и докладывать об этом совсем не обязательно.

 Мои малыши быстро привыкли к такому порядку, тем более, что это разумно и логично.

 После случившегося, мне пришлось учиться преодолевать свой страх перед взрослыми и сделать выводы.

 Все девять последующих лет я ходила на линейку только через туалет.