Лето

Тепло, свобода и лёгкость существования заключались в одном этом слове - «Лето».

 Я хорошо помнила, как замечательно было летом дома. В той жизни я уходила на улицу с петухами, которые ещё обитали в Западном микрорайоне Кургана, и возвращалась затемно, когда петухи и приличные люди уже смотрели десятый сон.

Я сама тогда решала - куда направиться и что делать.

 За день со мной могла произойти масса разных событий: спасение котёнка, угон чужой игрушечной машины, нахождение клада в виде выброшенной кем-то помады, возвращение соседского сына из армии и моё обязательное присутствие на этом торжественном мероприятии.

 Много чего…

 Опасность подобного образа жизни я осознала позже.

 А тогда, как-то, на безлюдной улице, я, чисто интуитивно, сиганула через забор от незнакомого дяди с конфетами в кармане и настойчивым желанием показать мне красивую дачу где–то за Тоболом.

 Лето казалось сказкой.

 Вот и в детском доме, предвкушая изменения к лучшему, я с нетерпением ждала его весь февраль и всю весну.

 Была уверена, что на каникулах, начнётся какая–то другая, интересная и свободная жизнь. Что же ещё делать летом, как не играть, купаться, загорать и бездельничать?

 Однако, наступившие тёплые дни вывели на первый план совсем другие глаголы…

 «Романтик» - такое красивое название носил трудовой лагерь, в который детский дом превращался, автоматически, в июне месяце.

 Каждый день, после завтрака, мы, в обязательном порядке, шли на линейку, где поднималось знамя лагеря, и щедро раздавались трудовые задания.

 В этой процедуре, на первый взгляд скучной, всё-таки присутствовала интрига.

Полусонные, несмотря на утреннюю пробежку вокруг кладбища, мы гадали: «Что нас ждет на этот раз?»

 Ты мог отхватить задание всего на пару часов, а не повезёт - получить такое, что и до обеда не управишься.

 Слушать старались внимательно, потому что, иногда, их озвучивали для выявления желающих, как в фильме про Шурика, и нужно было вовремя сообразить: «Кто на кирпичный завод? – «Не я», «Кто на ликероводочный? – «МЫ!!!!!»

 Про кирпичный завод совсем не шутка. Был период, когда нас вывозили туда – грузить продукцию.

 Помню, как першило в горле от пыли, а мягкие свежие кирпичи прикольно ломались в руках.

 Наверно, поэтому от наших услуг быстро отказались.

 И, слава Богу!

 Но это было потом, в классе пятом-шестом.

 А первое лето стало для меня сплошным сюрпризом.

 Я и не представляла себе, сколько существует вариантов полезного проведения каникул: сбор лекарственных трав, ворошение сена, прополка картошки, заготовка берёзовых веников, цветники, хоздвор, и ещё куча всего…

 Но самым крупным работодателем в весенне-осенний сезон, несомненно, был огород.

 Свои первые летние каникулы я посвятила именно ему.

 Со временем, в старших классах, у меня появится возможность съездить в Крым, Ленинград, Ташкент, Кишинев, Москву.

 Но пока всё это нужно было заработать.

 Огород детского дома раз в двадцать превышал тот, на котором я провела семь лет домашней жизни.

 Здесь мы осваивали массу трудовых операций.

 Не сразу конечно, а по мере взросления, нам доверяли тот или иной процесс, особо не интересуясь, хватит ли у нас силёнок с ним справиться.

 Надо – значит, справишься. Перед ужином проверим.

 Я и справлялась, как могла.

 Именно благодаря огороду, уже в начальных классах, мне дано было узнать, что черчение не станет моим коронным предметом.

 Другими словами: выяснилось, что я косорукая.

 Вскопанную взрослыми ребятами землю необходимо было превратить в грядки.

 В ровные, красивые грядки.

 А я, на первых порах, умела делать их так же, как и маршировать.

 Поэтому вместе с другими "косорукими" мне приходилось частенько задерживаться до получения нужного результата.

 Что ж, – надо сделать - сделаю.

Я и сейчас продолжаю жить и работать по этому принципу.

 Только уже добровольно.

 А тогда, помню, что главной мыслью всегда была одна – скорее выполнить порученное и сбежать по своим нехитрым делам.

 Нормальное детское желание.

 Лето шло, безрадостные дни тянулись долго - прополка казалась бесконечной, и, главное, бессмысленной – трава вырастала вновь, как головы у дракона.

 Воду для полива трудящиеся носили из пруда, а лейки и вёдра выдавались совсем не детские. Их просто неудобно было поднимать при маленьком росте.

 Со временем, конечно, проблема решалась, но до этого нужно было ещё дорасти.

 А пока, я тянула лейку по земле за рожок, делала перебежки на носочках и раз десять по пути останавливалась на «перекур».

 Хуже вёдер и леек оказались фляги - основное орудие труда при доставке отходов в свинарник.

 Кормили нас хорошо, и еды оставалось много.

 Пара фляг, каждый вечер, направлялась на хоздвор., где их с нетерпением ждали хавроньи.

 Обязанность по доставке помоев возложили на меня и нескольких третьеклассниц летом, перед отправкой в Евпаторию.

 Я, как назло, была самой маленькой по росту, и приноровиться друг к другу в процессе несения бидона не получалось, всё время возникал перекос в паре.

 Помучившись, мы изобрели способ, который, уверена - периодически применялся нашими предшественниками. Фляги заваливались на бок, и теперь могли спокойно катиться.

 Пиная и толкая бидоны, мы двигались в сторону хоздвора, а за нами тянулся мокрый след, так как крышки прижимались неплотно.

 К концу пути мы и фляги становились практически одного цвета и запаха, поэтому в свинарнике нужно было быстро и ловко опрокинуть содержимое в корыто и отскочить.

 Кто не знает – свинья достаточно подвижна, и, при желании, может развить хорошую скорость.

 Наши свиньи весили раза в три больше нас и обладали живым характером, поэтому мы были начеку. Пахли то мы едой!

 Со временем, появилась специальная тележка для перевозки.

 Теперь мы мучились, когда загружали бидон на неё - он всё время соскальзывал на ноги.

 Дочь, выходит, я тоже когда–то красила ногти на ногах в черный цвет.

Правда, против своей воли и процедура была довольно болезненной.

 Если позволяла погода и время, мы мчались на речку, гордо носившую название, произошедшее от фамилии директора детского дома.

 Вполне нормально. Есть же водка «Путинка», почему не могло быть речки Еновки?

 Кстати, вскоре после того, как директора сняли, речка тоже высохла. Видимо её создали искусственно. Точно не знаю – не интересовалась.

 Главное, что в тот период она хорошо восполняла нашу потребность в барахтанье в воде, получении брызг и восторженном визге.

 Там же, мы отмывались от комплексного обеда Хрюшек.

 Многие научились плавать именно в ней.

 Я же освоила эту науку только на море в Евпатории.

 А пока, меня топили все кому не лень.

 Я стояла на берегу, раздираемая двумя чувствами: желанием залезть в воду и страхом опять нахлебаться, если кто-нибудь внезапным прыжком сзади обеспечит мне внеплановое погружение.

 Купание в Еновке, не считая того момента, когда я чуть не утонула, является самым приятным воспоминанием из детдомовской жизни.

 Лето в начальных классах обычно заканчивалось в настоящем пионерском лагере.

 Туда нас вывозили в августе – недели на три.

 Что там делала – не помню, кажется, собирала сосновые шишки, валявшиеся под ногами, и разучивала пионерские песни.

 Но, после третьего класса, лагерь нам уже не светил. В детском доме летом было много дел, которые без нашего участия никак не могли обойтись.