ДНЕВНИК ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1848 ГОДА
(с 12 июля до 31 декабря)
И ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 1849
(до 11 июля)
21 год моей жизни.
12 июля 1848, 2 часа ночи.-- Встал, стал до чая разрезывать летопись Нестора (завещание Мономаха), дорезал; за чаем читал "Débats" 15 июня, где Леру говорит о колонизации Африки. Над ним смеются в палате и "Débats", -- это уяснило мне, что это за люди: они так же ограничены, как и мы, так же точно не могут понять ничего, что не вдолблено им, и все новое кажется им смешной нелепостью; но эти задолбленные понятия у них все-таки лучше и выше тех, которые задалбливают у нас.
После чая пошел к Славиискому собственно для того, чтобы высказать, что я не напишу Срезневскому, -- это намерение принял я, когда услышал от Вас. Петр, о мнении товарищей, и был так счастлив, что в это самое время был у него Лыткин, который один из тех, которые более всего говорили против этого. Мы говорили, я кричал, как обыкновенно, но собственно беспокоился, как высказать это, как довести речь к этому. Лыткин, к счастью, сам навел: "Пишете?" -- "Нет". Вскоре он встал уйти, я пошел с ним; на дороге (всего от Пантелеймона до Фонтанки было итти вместе 30 сажен) он снова спросил: "Что ж вы так скоро переменили намерение?" -- "Я никогда и не имел твердого намерения писать".-- "Да, точно, -- говорит он, -- слишком много труда, и бесполезного".
Пришедши домой в час, я все разбирал нарезанные слова и разобрал буквы А и Б; только перед чаем в обыкновенное время пошел было сказать Вас. Петровичу, что слышал от Лыткина, что свободно место учителя истории в Вознесенском училище, но не застал их дома. По дороге купил Любиньке сассапарельной эссенции у Стефаница. Когда вечером Ивана Гр. не было, она сказала, что серьезно боится, что не выздоровеет; я ободрял, но плохо и совершенно без успеха. Что, если ее предчувствие справедливо? Когда резал и разбирал, думал -- правда, несвязно и невнимательно, развлекаемый работою -- более о Василии Петровиче. 13 июля, вторник. 11 1/2 час.-- Встал в 8 1/2, до 10 1/4 писал домой, после пошел в университет, надеясь найти там письмо от папеньки и верно с деньгами, -- не было; воротился в 12, до 5 разбирал букву В и разобрал ее на отделения по первым двум буквам-- Ва, Вб и т. д.; в 5 час. в баню с Ив. Гр. до 7 1/2; на обратном пути застал сильный дождь; тотчас же, как мы, пришли Ал. Фед. с Ив. Вас, просидели до 9, играли в карты. После [пошел] я к Вас. Петр, сказать о месте в Вознесенском училище, где просидел до 10 1/3, воротился домой в 11. Ив. Гр. уже сидел за ужином. От ужина писал это, почти ничего не читал, только несколько страниц Горлова "Теории финансов" -- слишком ограниченного ума и небрежно составленная книга, и "Débats" 16 и 17 июня. Иван Гр. и Любинька все шутили, как обыкновенно, целовались и я вовлекался в их шутки; кажется, все мило и хорошо, а между тем что-то нет душевного наслаждения, когда смотрю на них -- как будто они пошловаты. Не то Лободовские; ныне сна мне еще более понравилась лицом, когда вполоборота ко мне подняла головку к Вас. Петр., и еще более убедился я, что она весьма умна и с характером и нежным сердцем. Вас. Петр, хотел итти завтра к Муравьеву и зайти ко мне. У него говорили о воровстве, доказывая, что это ничего, что у отца особенно красть нечего, -- он говорил ей: "Украдь у своего", -- что мошенники лучше нас, и т. д. Любинька, которая знала, что ныне день моего рождения, подарила мне фунт пряников, раньше спросив, люблю ли я их, -- это произвело хорошее впечатление на меня. Письмо Свинцова-отца к сыну отправил в Саратов в своем. Расход -- 20 к. сер. письмо, 30 к. сер. чищение 2 пар перчаток, 17 коп. сер. баня.
Свободное копирование
