Единственная дочь Веры Владимировны, ученица моя, выдана была в очень почетную семью за Савву Ивановича Мамонтова, получившего хорошее образование и под покровительством Чижова и барона Дельвига сделавшегося главным хозяином по Троицко-Ярославской-Костромской железной дороге. Они купили себе у Ивана Сергеевича Аксакова дачу, где выстроили церковь, расписанную Васнецовым, который долгое время жил у них со всем своим семейством и другими художниками: прекрасное произведение зодчества со склепом из желтого мрамора, где похоронен молодой сын Мамонтовых Сергей Саввич, помощник Васнецова в работах по храму св. Владимира в Киеве. У них было еще два сына, из которых один женился на Итальянке, а другой на внучке Д. Н. Свербеева.
Из дочерей же одна осталась девицею, а другая была за нынешним предводителем дворянства Александром Дмитриевичем Самариным. Железнодорожные успехи и увлечение сценическим искусством избаловали Савву Ивановича.
Барон Дельвиг приезжал в Москву на май месяц, чтобы присутствовать на экзаменах железнодорожного училища его имени, перестал останавливаться у него, а потом он запутался в своих делах и совершенно разорился, успев, однако, возвратить жене ее приданое. Она перенесла терпеливо и кротко это разорение и шалости мужа, утешена была браком дочери, имела двух внучат, а незадолго до своей кончины лишилась скончавшейся почти скоропостижно дочери. Недели за две до своей смерти она провела у меня два часа сряду и передала свои скорби. Смерть и ее постигла почти невзначай. Во время болезни сына своего Сергея она подолгу живала в Риме и там отлично познакомилась с произведениями Итальянского искусства. Успехи ее художественного вкуса не могу я приписывать моим урокам. Уроки мои давал я так усердно, что к Алексеевым в Рогожскую ездил даже на другой день по смерти старшего сына моего Алексея 20 ноября 1864 года, когда Федя только что родился и мать их лежала в постели. Алексеевы потом мне говорили, что не знали что подумать, глядя на меня: на лице у меня были желтые и синие пятна, но того, что я тогда получал с доставшихся мне от матери денег и жалованья по заведыванию Чертковскою библиотекою было мало на прожиток, а дети рождались ежегодно. Соболевский говорил про меня: что ни год, то ребенок и книга.
Свободное копирование
