Пятница, 30 апреля. Моя американочка, которую зовут Алиса Б., пришла в десять часов, и мы вместе отправились на открытие выставки. Мне хотелось пойти посмотреть одной, где помещена моя картина. Итак, со страхом отправляюсь в Салон, представляя себе всякие ужасы для того, чтобы они не случились на самом деле. Действительно, ничего похожего на мои предположения: моя картина еще не повешена, я едва нашла ее уже около полудня с тысячью других, тоже еще не помещенных холстов, но я нашла ее в той же внешней галерее, где мне было так неприятно видеть картину Бреслау…
Что касается Бастьен-Лепажа, то его вещь поражает при первом взгляде как что-то пустое, как чистый воздух… Жанна Д'Арк, настоящая крестьянка, облокотившаяся на яблоню, держит одну из веток левой рукой, которая написана чудесно. Правая рука свесилась вниз. Это замечательная вещь. Голова закинута, шея вытянута и глаза ни на что не смотрят, ясные, дивные; голова изумительно эффектна; это настоящая крестьянка, выросшая среди полей, она ошеломлена; она страдает от своего виденья. Окружающий ее сад, дом вдали – все сама природа, но… В общем, недостаточно перспективы; все несколько выступает вперед и вредит фигуре.
Лицо божественно, оно так взволновало меня, что и теперь, пока я пишу о ней, я едва удерживаюсь от слез.
Плафон Тони очень грациозен, очень хорош и нравится мне.
Вот все наиболее важное для меня, а теперь вот что: после завтрака мы должны были, по крайней мере я так думала, отправиться всей семьей в Салон. Но нет, тетя поехала в церковь, и мама тоже хотела ехать с ней и только увидав, что я удивлена и обижена, она согласились, но очень неохотно. Не знаю, сердятся ли они, что мне дали такое скромное место, но это не причина, и, право, жестоко иметь такую семью! Наконец, устыдясь своего равнодушия, или не знаю как назвать это, мама поехала со мной, и мы, мама. Дина и я, встретили сначала всю мастерскую, потом много знакомых и, наконец, Жулиана.
Свободное копирование
