Часто, почти у каждого истерика, можно найти расстройство кожной чувствительности. Отдельные части тела, особенно те, что бывают парализованы, могут совершенно не чувствовать боли. Больного можно колоть булавкой: проколоть кожную складку насквозь – он этого не замечает. Иногда болевая нечувствительность распространяется даже на всё тело. Недавно в клинике была такая больная. Уколы кожи в любое место оставались без реакции. Внушение полностью вернуло ей кожную чувствительность.
Когда-то нечувствительные места на теле больных считались «печатью сатаны», доказательством того, что больной одержим нечистой силой, находится с ней в сношениях. Так было, как мы говорили, в Средние века, когда возникали целые эпидемии «одержимости», и несчастных больных сжигали тысячами на кострах. Главными проявлениями одержимости служили такие признаки, такие симптомы истерии, которые наблюдаются и сейчас. Это истерические припадки. О припадках при истерии в широкой публике известно даже больше, чем о других её проявлениях. Припадки могут выглядеть по-разному. Иногда при волнении человек только заплачет, закричит, засмеётся. Говорят: у него «истерика». Чаще этим дело не ограничивается. Больные падают на пол, но падают они обычно осторожно, не разбиваясь, не ушибаясь. Иногда больной просто может полежать, как в обмороке, затем придти в себя, точно проснуться. Но особенное впечатление на зрителей производят припадки другого рода. Упав, больные начинают «биться». Они изгибаются всем телом, производят различные сложные движения, стонут, кричат. Чем больше внимания уделяется больным, чем больше их пытаются удержать, тем сильнее разыгрывается припадок, тем дольше он затягивается. Нередко по поведению больных в припадке можно легко догадаться, что они в этом время переживают. Ярко и выразительно воспроизводят они различные сцены из своей жизни. Убедительности и живости их мимики и движений могут позавидовать многие профессиональные актёры. Испуг, страдание, отвращение, страстную мольбу, даже наслаждение – всё можно прочесть на лице и в позах больных.
Я помню одну больную, которую я наблюдал вскоре по окончании Гражданской войны. Припадок её продолжался около четырёх часов. Это были картины самого различного содержания: тут была первая любовь, боевые эпизоды, в которых она участвовала, и бесполезная хирургическая операция, которой она подвергалась, и многое ещё. Она изгибалась дугой, била руками и ногами, кричала, декламировала, пела.
Подобные проявления «большой истерии» встречаются в наше время редко.
Формы, в которых проявляются болезни, с течением времени изменяются. Это правило относится не только к одной истерии. Даже многие заразные болезни с годами меняют своё лицо, как установлено в отношении сифилиса, гриппа и других инфекций. Перемены, происшедшие в картине истерии, зависят от роста культуры, от изменений в человеческой психологии. Современный человек думает иначе, чем его первобытный предок. Его мышление более упорядочено, более трезво, оно управляется знанием окружающей природы: в нём меньше места для фантазии, вымысла. Чувства, эмоции в значительной мере утеряли свою власть над человеческой психикой. Это сказывается и на проявлениях истерии. Истерии становится меньше, её картины делаются бледнее и более тусклыми. Нет прежних эпидемий бесноватости, когда сотни людей неистовствовали в диких плясках, катались в судорогах, в «конвульсиях» по полу, изрыгая хулу на несуществующего бога от имени несуществующего дьявола, будто бы вселившегося в них. Как редкое исключение, чаще в глухих углах, встречаются «порченные» в наше время.
Свободное копирование
