Рано утром мы запрягли и начали укладываться, думали, что отвезем все в тайгу и вернемся за семьями. Когда я садился на лошадь, то жена моя Катя ухватилось рукой за повод и закричала:
- Стой, стой Андрей, ты куда?
- Воевать за Новую жизнь! - крикнул я ей и поскакал за своими товарищами.
Но только мы отъехали километров 5 и тут увидели, что наши женщины с малыми детьми на руках догоняют нас пешком. Они рассказали, что партизаны быстро отступили за Урюм, а японцы стали занимать село. Мальчишки побежали по домам предупреждать, чтобы все уходили быстро, и женщины похватали малышей, стали догонять нас.
В нашем дворе осталась одна девяностолетняя бабушка, она была слепая, и вот что потом рассказала нам:
-Я вышла в ограду и слышу, что японцы забежали во двор, подскочили ко мне и начали говорить по своему: гар, гар, а я машу руками, что, мол, ничего не вижу. Они не стали меня убивать, а побежали тушить мост.
Вечером в село пробрался ее сын Захар Парамонович и вынес свою мать на горбушке; сначала берегом реки, а потом в лес. Усадьбу и весь двор японцы сожгли, и вообще все село сожгли, дома и сараи, село было небольшое, всего 18 семейств, и все остались без крова над головой. Только один дом местного богача остался.
От Усть-Ундурги вверх по реке был поселок Ушумун, часть отряда партизан и обоз ушли в этот поселок; нам тоже пришлось везти свои семьи туда. У тестя там были хорошие знакомые, они помогли уговорить одну вдову, у которой было два дома и один стоял совсем пустой, уступить его нам, и мы поместили в нем наших женщин и детей. Мне уже надо было являться в отряд, так как срок моей отлучки кончался.
Свободное копирование
