Штаб дивизии расположился в городе, а нас расквартировали вокруг по селам. Тут мы простояли до весны, до марта 1917 года. Во время этой нашей стоянки произошла февральская революция, а нам об этом сообщили только в первых числах марта. Нам объявили, что титулование отменяется, а к командирам обращаться – господин есаул.
Стали проскальзывать слухи, что на передовой в окопах идет братание: наши солдаты выходят из окопов без оружия, сходятся с немцами на середине, меняются бритвами или выменивают их на хлеб. Говорят, что надо прекратить убийство и идти по домам. Началось дезертирство.
В нашу часть поступил приказ грузиться в вагоны, но куда едем – неизвестно. Мы погрузились быстро и вечером выехали. Через полтора суток приехали на станцию Бобринская Киевской губернии. Здесь разгрузились, и нас стали распределять по квартирам, но народ был настроен против нас, хозяева выгоняли, не пускали в дома. Вызвали местные власти, депутатов, которые пошли по домам уговаривать хозяев пустить нас на постой. С великим трудом нас расквартировали по несколько человек в дом.
На другой день наша сотня была дежурная. Пришел вахмистр и стал отбирать людей, которые могут читать и писать. Отобрали и меня и тут же приказали идти к командиру сотни на инструктаж. Собралось нас человек тридцать, и командир сказал:
-Пойдите на станцию и при подходе поездов входите в вагоны. При вас должно быть 2 вооруженных солдата. Вы объявляете, чтобы предъявили документы. У солдат должно быть проходное свидетельство, а у частных лиц – паспорта. А если нет документов, то снимайте с поезда и отправляйте с вооруженным казаком ко мне на вокзал.
Тут нам стало понятно, что нас заставляют ловить дезертиров и отправлять в Киев. В первые дни задерживали по 250-300 человек, большинство были вооруженные. Были случаи сопротивления, но нам приказали такие вагоны отцеплять и загонять в тупик, где его окружали вооруженной охраной и разоружали.
Свободное копирование
