Дней через десять я повторил свой рейд. Задания оказались теперь посложнее. «Прелюдия ля минор» Иванова-Крамского, Этюд Каркасси №7. Занимался с охотой. Даже ночью просыпался и мысленно играл. Но, как говорится, «сколько веревочка не вьется, а кончик найдется» – примерно на пятом рейде на обратном пути меня задержал патруль, да не простой, а офицерский — два солдата и старший лейтенант. Это был результат потери бдительности и торопливости. Я так спешил поиграть новые для меня пьесы, что вместо длинного окружного, но безопасного пути, выбрал короткий. В ту пору у нас в части бытовала поговорка, которой я пренебрег: «Всякая кривая короче прямой, если на ней стоит командир». В данном случае, на моем прямом пути оказался офицерский патруль.
Обычно я чуть ли не за версту видел патруль и успевал увильнуть в сторону, а тут на ходу увлекся просмотром купленных в букинистическом музыкальном магазине нот уже для шестиструнной гитары. Надо сказать, что с владельцем единственного в Ленинакане букинистического магазина я подружился несколько месяцев назад. Это был очень добрый пожилой армянин. Магазин ему достался от отца и в нем имелась разнообразная музыкальная литература и огромное количество сборников нот для большинства инструментов, причем, издававшихся еще в царское время.
Когда он узнал, что я играю на гитаре, то тут же из соседней комнаты вынес гитару и сказал:
– Мне очень хочется послушать игру гитариста, играющего не на слух, а по нотам. Пожалуйста, поиграйте…
К моему удивлению, гитара была семиструнной и в очень приличном состоянии. Я еще не забыл свой репертуар семиструнника и сыграл несколько пьес Сихры. Владелец магазина с большим интересом выслушал мой репертуар и сказал, что после моей игры ему неловко брать гитару в руки, но, видимо, скромничал — его игра была довольно качественной, хотя и не отличалась виртуозностью.
Офицерский патруль — это очень опасно. Ни отвертеться, ни уговорить. Прямой путь на «губу», так в солдатском лексиконе называется гауптвахта. До этого я уже задерживался сержантским патрулем, но все закончилось для меня тогда благополучно — меня отпустили, проверив документы и слегка пожурив за самоволку. Но теперь — гарнизонная гауптвахта и пять суток ареста. «Да-с, господин капрал, это пахнет ничем иным, как разжалованием», — сказал бы по этому поводу бравый солдат Швейк. Так и случилось: перед строем последовало разжалование в рядовые: меня, отличника боевой и политической подготовки, лишили звания «ефрейтор»!
Свободное копирование
