Хочу специально остановиться на одной особенности архитектурных курсов Багаевой: на них совершенно отсутствовала политика, в противоположность тому, что наблюдалось и в университете, и в высших технических институтах, и на женских курсах. К сожалению, наша учащаяся молодежь уже со старших классов средней школы считала для себя возможным решать вопросы государственного устройства, не имея ни необходимых знаний, ни жизненного опыта, ни понимания своего народа. Насколько мне известно, это явление чисто русское и не наблюдалось у студенчества других европейских народов, и если в его среде и велись академические споры по тем или иным государственным вопросам, эти споры не претворялись в действия.
Повторяю, на курсах Багаевой все интересы курсисток сосредотачивались на изучаемой отрасли искусства – архитектуре, на ее формах в различные эпохи и на ее применении в современных условиях.
Общение с однокурсницами было также основано на совместном изучении предмета. Этому способствовало отчасти, может быть, социальное различие учащихся. Вне стен курсов у каждой была своя среда. Если случалось разговориться с однокурсницей о предметах посторонних, то такие разговоры носили, если можно так выразиться, этничееки-географический характер: рассказывали про свой родной город, его уклад жизни и обычаи. В этом отношении были особенно словоохотливыми сибирячки: они страстно любили свою Сибирь, гордились ее богатствами и ее просторами. Москвички охотно критиковали Петербург и петербуржцев, по их мнению недостаточно русских, холодных и т.д.
Петербурженок нас была небольшая горсточка, но мы высоко держали голову по отношению к «провинциалкам». Мы гордились нашим прекрасным городом и находили, что в нем исключительно гармонично сочетались славянская натура с культурой европейской, претворенной нами русскими в нечто совсем особенное по своей красоте. В архитектуре это претворение иностранного в русское было ярко иллюстрировано русским ампиром.
Свободное копирование
