...Однако я должен дорассказать о поцелуях. Будучи уже взрослым парнем, я опять встретил Виту Диннерштейн. Она стала студенткой-медичкой. Явившись проведать сестру, родившую первенца (то было в середине ноября 1952 года), я неожиданно увидел Виту в вестибюле роддома. Поразительно, что мы с нею немедленно узнали друг друга, хотя расстались детьми.
Вита разговаривала со мною кокетливо, а я вёл себя на удивление самоувернно, потому что у меня на голове впервые была шляпа. До этого, хотя мне уже исполнился двадцать один год, я шляпы никогда не носил и теперь ощущал её на голове как символ взрослости и уверенности в себе. Впрочем, шляпа была не моя, а моего друга, жившего у меня на квартире, - одессита Фимы Бейдера. Эту шляпу мы с Фимой носили посменно: утром - он, вечером - я. Но в связи с рождением моего племянника Жени мне шляпа была выдана на полный день - в качестве премии. Хотя она и придавала мне уверенности, но только в помещении, а на улице, наоборот, причиняла неудобства: она была мне мала (как, впрочем, и Фиме), и на ветру приходилось придерживать её рукой, чтобы не улетела. Но в роддоме ветра не было.
Казалось бы, столько поводов: новорождённый племянник, шляпа, встреча... Но мне опять не пришло в голову поцеловать Виту Диннерштейн. Что делать: на каждом шагу мне судилось упускать возможности... Вот шляпа!
Свободное копирование
