А теперь, как водится в мемуарах, прокомментируем документ эпохи. Надо сказать, Галина Гольтц в своём репортаже кинематографически точно воспроизвела не только факты, но и атмосферу того дня.
Может быть, не каждому понятно, однако я сейчас докажу, что фигура мемуариста - центральная в этой публикации (наряду со Сталиным!). Именно вокруг нас двоих закручен весь сюжет - "письмо нашему дорогому отцу". И хотя моё имя названо лишь один раз, фактически я присутствую и в других эпизодах. Легко, например, догадаться, что это я "хотел" быть "военным инженером" - вы помните, что такое "желание" мне внушил колотушками Виля. Стихи декламировал тоже, в основном, я. И "Пушкина знал" тоже я - читал перед классом "Делибаша":
"Мчатся, сшиблись в общем крике..
Посмотрите, каковы:
Делибаш уже на пике.
А казак - без головы"...
И вообще - ужасно активничал и мелькал, в результате чего сидевшая на задней парте Галина Гольтц после первого урока подозвала меня и записала имя и фамилию.
Прекрасно помню, как импровизировал я текст письма "дорогому отцу". Стоя за партой и ощущая напряжённое внимание детей и учительницы, я испытал чувство некоторой натянутости, вызванное непривычным для меня обращением к вождю на "Вы". В душе я всегда был с ним запросто на "ты", как подсказывала вся культовая литература и псевдонародная поэзия. Но теперь интуиция заставила меня отступить от такого панибратства: в устах ребёнка "ты" звучало бы грубо и неестественно, а обращения типа "дедушка Сталин" или, тем паче, "дядя", претили моему вкусу.
Ира Полякова, которой дали яблоко, - это дочь известного харьковского генетика - профессора Ильи Михайловича Полякова. После войны он был секретарём партбюро Харьковского госуниверситета и как один из здешних "вейсманистов-морганистов-менделистов подвергся оглушительному разносу на знаменитой августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года, перед созывом которой Трофим Лысенко получил лично от отца народов "карт-бланш" на разгром научной генетики.
По свидетельству академика Дубинина, да и других участников сессии, Поляков сначала занял там довольно решительную антилысенковскую позицию. Но затем в нём возобладал "комплекс Галилея" (как у знаменитого Раппопорта - "комплекс Джордано Бруно"), и Поляков стал каяться. Всё же это ему не вполне помогло, и со своих харьковских высоких должностей он загремел. На какое-то время уехал, кажется, в Одессу. Но в новые времена стал директором Харьковского НИИ растениеводства, селекции и генетики.
Свободное копирование
