ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ
В SGL я заразился американской авиационной романтикой. В Америке летать – это круто. Многие летают в аэроклубах, а кто побогаче покупают свои самолеты. Авиационные шоу – это важнейшие события года. На них съезжаются издалека огромные толпы любителей авиации. Профессия пилота считается в удовольствие и оплачивается крайне низко (кроме военных летчиков). Среди летчиков можно часто встретить детей обеспеченных родителей, а также одиноких энтузиастов-бессребреников.
Однако, мои полеты начались раньше. В Японии я летал во сне. Об этом стоит поведать читателю, который быть может и не знает, как хорошо летается во сне. Полеты происходили по одному и тому же сценарию. Едва смежив веки на полужестком татами, я перемещался на дачу в Абрамцево, в ласковую теплую прохладу летней подмосковной ночи. Взлетной полосой была знакомая песчаная дорожка в саду между кустами полудиких роз и грядкой с гвоздиками и флоксами. Надо было лечь на дорожку на живот и особым образом настроить тело к полету. Сначала отрывались от земли плечи, потом …. Ласковый воздух обтекал тело, летящее на комфортной скорости над кронами деревьев. Вылетев за пределы поселка, я всегда направлялся в сторону музея, пролетая над замечательным маленьким прудом с грязной водой и глинистым дном, прозванным «шоколадкой». Этот пруд обладал необъяснимой притягательной силой как для местных, так и для приезжих и был излюбленной моделью местных живописцев. Иногда я летал и над Москвой, вылетая через окно.
Никто никогда не убедит меня в нереальности этих полетов. Ведь мудрая философия гласит, что реальность есть то, что дается нам в ощущениях. Но именно ощущений-то было предостаточно, причем ярких и сильных, запомнившихся намного лучше, чем убивающая свежесть восприятия механическая дневная суета, от которой остается в памяти лишь полу-стертое томительное ощущение непрерывного движения, постоянных ошибок и опозданий и череды нежеланных, но неизбежно обязательных действий. Что может помнить белка в колесе? Ей наверное тоже снится по ночам сосновый лес, прыжки-полеты между деревьями, запах смолы и заветное дупло с мягкой мшистой подстилкой…. Если другим казалось, что я все время спал, мирно посапывая на своем татами – что с того? Они просто не знали, где я был, вот и все.
В Канаде полеты больше не снились, но зато стали явью, что было тоже неплохо. Один из наших пилотов владел долей старенькой Сессны-150 и предложил меня учить для поддержания своего инструкторского рейтинга. Я оплачивал лишь стоимость топлива. Получая от него практические уроки, я посещал теоретические курсы, мечтая о правах пилота-любителя. Пройдя глазное обследование, я получил наконец нормальные очки и впервые увидел мир как он есть во всей его идеальной четкости. Обследование показало, что у меня нет полноценного бинокулярного зрения. Я смотрю то правым глазом, то левым, поэтому изображение перед глазами то слегка прыгает и плывет, то представляется раздвоенным. Для пилота это явно не самый лучший вариант, но на любительском уровне допустимо.
Управление самолетом под прямым руководством сидящего рядом инструктора несложно. Однако, по мере обучения, у меня возникало ощущение, что справиться со всеми задачами в одиночку мне будет не под силу. Пилот решает одновременно и непрерывно три задачи: управляет самолетом, ориентируется на местности и ведет переговоры с диспетчерами. Эти радио-переговоры ведутся на авиационном жаргоне, причем пилот слышит все, что говорят диспетчеры всем самолетам в своей зоне, и должен реагировать лишь тогда, когда обращаются к нему. Эту часть я так и не начал осваивать. Уже сочетание управления с навигацией перенапрягало мои умственные способности. Земля проскакивала внизу с такой скоростью, что я всегда опаздывал с распознаванием местности. Выяснилось, что, даже в новых очках, я не способен заметить другие самолеты – они всегда были далеко и немыслимо крохотны.
Впечатлений, однако, было много. Запомнился один зимний полет. Очистив Сессну от снега, заведя мотор и сняв толстые парки, мы с трудом разместились в тесной кабине. Оторвавшись от земли, вдруг почувствовали, что Сессна плохо набирает высоту. Пока обсуждали ситуацию, аэропорт уже уплыл далеко назад. Мой инструктор решил сесть на оказавшуюся рядом частную взлетно-посадочную полосу, принадлежавшую его знакомому зубному врачу – любителю авиации. На земле, мы сразу увидели, в чем дело: на нижней поверхности крыла висели во множестве замерзшие ледяные капли, ухудшавшие аэродинамику. Мы их просто не заметили. При помощи скребка проблема была быстро решена. Однако, этот частный аэродром был покрыт свежевыпавшим снегом. Развить скорость, необходимую для нормального взлета было невозможно. Что же делать? Мой инструктор заявил, что продемонстрирует взлет с использованием экранного эффекта, когда земля поддерживает низко летящий самолет, и набор скорости происходит уже в воздухе. Он потянул штурвал на себя… наш самолетик оторвался от снега на недостаточной скорости, тут же повалился назад, и, почти касаясь снега колесами и неуклюже раскачивая крыльями, как подраненная утка, постепенно набрал взлетную скорость, и, задрав нос и жужжа пропеллером, благополучно взмыл в вечно синее канадское небо...
Свободное копирование
